Несмотря на желание девушки во всем
этом не участвовать, я просто не мог позволить своей слуге
оставаться слабой. Она была центром действий моего рода и мне не
хотелось бы её потерять просто из-за того, что сама девушка не
желает развиваться или становиться полноценным Стражем. Я прекрасно
понимал, насколько резко может измениться ситуация, и вот это
отрицание и в некоторой степени пренебрежение моими словами может
аукнуться в будущем. Так что лучше я сейчас потрачу на её
тренировки чуть больше времени, чем потом буду жалеть, что не успел
до конца обучить.
Одновременно с этим я не мог не
любоваться Еленой. Она ещё до введения в мою линию крови была
красива собой, но после того как получила мою кровь, её красота
стала ещё более пленительной. Фигура девушки вроде бы, на первый
взгляд, не изменилась, но изгибы тела так и завораживали, а уж
когда спортивные ножки проносятся в опасной близости от твоего
лица, то можно невольно зависнуть, насколько интересный вид
раскрывается с такого ракурса.
Впрочем, я даже не скрывал своего
восхищения от нашего боя, и это жутко смущало Елену, которая пока
так и не могла привыкнуть к тому, что я на неё так смотрю. В этом
не было никакого сексуального контекста или желания того, чтобы она
оказалась в моей постели. Скорее, я восхищался девушкой как тем,
что, действительно, красиво. Да, сложно не восхищаться той, которая
стала вампиром и той, которую изменила моя кровь, сделав из неё
просто неописуемую красавицу.
И вот сейчас эту девушку я, по сути,
ломал, заставляя сражаться со мной, с целью причинить мне боль.
Сама кровь в ней была против этого, но я уже не раз демонстрировал
Елене, что все её удары для меня всё равно не опасны, так что вроде
бы сознание это и понимало, но и переступить через себя Елена никак
не могла. Поэтому, собственно, я и доводил её до такого состояния
своими подколками и едкими комментариями, чтобы вывести мою слугу
на эмоции.
Тут уже кровь брала своё и девушка
пыталась добраться до меня, выходя из собственных пределов.
Впрочем, тут, скорее, правильнее сказать, что она отбрасывала прочь
ограничения, которые сама на себя наложила, просто потому, что
Елена ещё не добралась до своих пределов — я это прекрасно
видел.
Будь всё иначе, то я не заставлял бы
её выкладываться так сильно.