— А-а-а! Передумал, — приходит время повеселиться мне. — Подольше пожить захотелось!
— Соня! — взвизгивает сестрица. — Остановись! Эндрю — спортсмен, он следит за питанием.
— Что? — теряюсь я.
— Увы, свояченица, — разводит руками жених. — Прощаемся со свечкой лет этак на надцать.
Все весело смеются, только я чувствую себя так, словно получила плевок в лицо. Этот гад развел меня как последнюю идиотку. Ну, погоди! Я с тобой еще поквитаюсь!
Но, кажется, Эндрю я больше не интересую. Он мило беседует с мамой, не забывает наполнять ее бокал водой, подкладывает в тарелку к Светке лакомые кусочки, подает салфетку, и вообще, ведет себя как истинный джентльмен, вот только воспринимает меня, как пустое место.
Отчего-то я чувствую себя будто оплеванной. Ковыряюсь ложкой в тарелке с супом, наберу— вылью, снова наберу — вылью. Мне тоже хочется внимания, и я его получаю, но не с той стороны.
— Соня, тебе не нравится суп? — спрашивает мама. — Он изумительный.
— Суп-пюре из шампиньонов готовится на сливках, — бубню как старая бабка. — Это жирно.
— Тогда попробуй овощи, они приготовлены альденте, — мама кладет мне кружочек кабачка.
— В овощах на гриле много канцерогенов, а они ведут к раку, — продолжаю нудить я и ненавижу себя за это. Никогда не цеплялась к еде, не сидела на диете, не сходила с ума по правильному питанию, а тут словно дух противоречия в меня вселился, не могу его изгнать, хоть тресни!
А главное, не понимаю, почему злюсь. Может, потому, что Эндрю подвесил меня на ниточки и дергает, как ему хочется: не рассказывает маме о моем долге, но и не дает мне извиниться? Я уже сама готова признаться в грехах, лишь бы сбросить с плеч груз вины.
Эндрю разбирает вилкой и ножом рыбу и улыбается уголками губ, словно наблюдает за веселым представлением, а я завожусь еще больше, пыхчу, как паровоз, вот-вот задохнусь от собственного газа.
Светка пинает меня по голени, делает круглые глаза и кивает. «Пойдем, выйдем», — так я понимаю ее пантомиму. Аккуратно кладу приборы и встаю.
— Мне надо носик попудрить.
— Мне тоже, — тут же поддерживает сестра, бежит за мной и спрашивает на ходу: — Что с тобой происходит? Ты извинилась?
— Нет.
— Почему?
Я резко разворачиваюсь к ней.
— По кочану! Бесит меня твой Эндрю. Ненавижу таких засранцев, как он!
Видимо, столько ярости слышится в моем голосе, что сестра спотыкается и останавливается.