Обрадовавшись
такому заявлению от игры, я переместил плиту на массивный дубовый
библиотечный стол и уселся на скамью в ожидании библиотекаря. Сама
же библиотека поражала своей масштабностью. Длинные ряды столов
уходили вглубь этого храма знаний, а вдоль них тянулись огромные
ряды шкафов и полок с множеством книг. Правда все это был лишь
антураж, и чтобы получить доступ к этим книгам, по заверению
системы, я должен сперва получить разрешение от библиотекаря. И
что-то мне подсказывает, что это будет очень трудно. Народа в
библиотеке совсем не было. Что уж говорить об игроках, когда даже
неписей не было в этой обители знаний.
Тем временем, за
своими размышлениями и наблюдениями, я не заметил, как появился
старик библиотекарь. В руках он держал толстенный фолиант в черной
кожаной оплетке.
- Вот! - не без гордости произнес он
и "бухнул" книгу на стол. - Я даже позволил себе захватить
несколько листов пергамента для удобства работы и расшифровки рун,
и даже не возьму с вас ни единого серебряника, однако хочу
задокументировать результаты ваших исследований. Конечно, заслуга
открытия будет принадлежать вам, но я, как историк, отошедший от
дел, просто не могу остаться в стороне.
- По рукам! - протянул я ладонь в
знак согласия, мне было не жалко. Я знаю, не понаслышке, каково
это, когда ты не удел. Точно таким же был наш профессор на кафедре
археологии и прикладной истории. Он с энтузиазмом и жаждой взирал
на результаты трудов выпускников академии... Но что-то я
отвлекся.
Итак, приступим!
Как и сказал библиотекарь, для удобства работы на пергамент я
перерисовал все руны с надгробной плиты в том порядке, в котором
они шли. Конечно, эти записи автоматически добавится в мой дневник,
а сами записи пойдут в архив библиотеки. Первая руна выглядела как
ровный круг с точкой в центре, вторая - три волнистых линии, третья
- стрела или стрелочка со странным оперением, за ней непонятная
руна в виде треугольника перечеркнутого полумесяцем с двумя точками
у основания треугольника. Пятая руна была знаком бесконечности, и
последний символ, что меня насторожил - был череп. Под вязью этих
рун, справа было еще пять вертикальных насечек.
Сделав эту
запись, я отложил пергамент в сторону и придвинул к себе старый
фолиант. На его кожаной обтяжке красовалась надпись серебряных
букв: "