Размышляя, Матвей ходил возле сарая, осматривал следы, терявшиеся на дороге.
Вскоре подошла с работы и Матвеевна. Узнав о случившемся, сразу в слёзы:
–Кто? – всхлипнула она в кулачок, – кому он понадобился?
Матвей не стал расстраивать жену своей догадкой о бичах, но масла в огонь подлила соседка, глухонемая Глаша. Когда Матвей вернулся с работы и ходил вокруг сарая, она следила за ним через занавеску, но вида не подавала. Глаша стеснялась своего физического недостатка, потому редко выходила на улицу и встречи с людьми старалась избегать. Правда, это не касалось Матвеевны, которая своею простотой могла расположить к себе кого угодно. Как только она появилась возле сарая, Глаша отклонила занавеску в сторонку, постучала кулаком в раму, поманила к себе Матвеевну. Жестами стала объяснять, что случилось с Марсиком. Сквозь слёзы и всхлипывания, не отнимая кулочка от дрожащих губ, Матвеевна вслух расшифровывала жесты Глаши:
–Пришли трое бичей… один длинный-длинный, как журавель… он стоял “на атасе”…второй, -со шрамом на лице, такой страшный крепкий верзила , держал в руках стёганую фуфайку…белобрысый, совсем безбровый орудовал деревянной рогатиной… прижал Марсика к стене…крепыш накинул на Марсика фуфайку… пошли закоулками в сторону котельной. – Глаша, жестикулировала руками, глядя на Матвеевну заплаканными глазами, как -будто это у неё что-то ценное украли.
–Ужас! -Матвеевна широко раскрыла глаза, мысленно пытаясь охватить взором картину, обрисованную Глашей. – Зачем он им нужен ? – теребя свободной рукой мужа за полу куртки, спросила Матвеевна.
–Я бы тоже хотел это знать, – злобно сверкнул глазами Матвей. Его догадка подтвердилась, но нисколько не обрадовала. Может быть Марсика уже в живых нет, и сейчас потрясать разговорами воздух не было смысла. Надо попытаться хотя бы что-то разузнать. Это пролило бы хоть толику света. Душа Матвея закипала злобой, но он не подавал вида, чтобы успокоить жену, не торопливо сказал, – наверное, решили продать какому-нибудь охотнику, – подумав немного, всё так же сдержанно добавил, – отыщется. Куда ему деться, – Матвей пальцами дотронулся до кулачка жены, продолжавшего прикрывать дрожащие губы, – готовь ужин, а я пойду к пивбару, поспрашиваю бичей. Может, что узнаю.
Темнело. От вечерних сумерек сплошной туман над посёлком становился всё гуще, ещё плотнее. Лампы уличного освещения, не выключавшиеся зимой даже на день, замерли в не естественной красноте, как новогодние шары на ёлке: ни лучей от них, ни блеска. Целые гирлянды таких шаров зависли в центре посёлка у гастронома, универмага, Дома культуры.