– Рад приветствовать достопочтенных путешественников в нашей скромной обители, – поздоровался незнакомец и, как бы подтверждая своё колокольное прошлое, хорошо поставленным голосом пропел:
Динь-динь-дон, – звенит ведёрко.
Жу-жу-жу, – гудит пчела.
Чтоб у нашего народа
Жизнь счастливая была.
При этом он поклонился так низко, что капюшон со спины упал ему на голову. Все поздоровались, а Бижу даже присела в реверансе, подхватив руками края своей кружевной юбочки.
– Я брат Бутон, – представился человечек и выпрямился.
– Чей брат? – спросил Ножик.
– Ни чей. Вообще брат. Смиренный монах здешней обители расцвета и увядания.
– Понятно, – сказал Ножик. – А где эта ваша обитель? Что-то не видно.
– Вот, – брат Бутон скромно опустил глаза и широким жестом развёл руки в стороны. – Она здесь… Она везде… Везде, где есть цветение цветов чудесных и созревание плодов полезных.
– А я думала, что обитель – это такой большой дом? – сказала Циля.
– Нам дом не нужен. Дом – сооружение сугубо материальное, а наша обитель обращена исключительно к духовному. Вдохните благословенный дух сего места, и просветление снизойдёт на ваши головы.
Все глубоко вдохнули.
– Ну как? Чувствуете? – спросил брат Бутон с надеждой в голосе.
– Вкусно пахнет, – сказала Лиза.
– На то она и клумба, чтобы вкусно пахла. Я и не знала, что около нашей бытовки есть такая красота, – сказала Бижу.
– Это для непосвящённых – клумба, – с едва уловимой обидой сказал монах. – А для истинно вкусивших её плодов и ароматов – обитель познания.
– Чего познания? – спросил Ножик.
– Высочайшего таинства всемирного цветения духа и увядания плоти.
– Мудрёно, – сказала Циля и ухмыльнулась.
– Это потому, что вы ещё не приобщились. – Брат Бутон сложил ручки на животе и поднял глаза к небу. – Взгляните на этих скромных полосатых тружеников. – Несколько пчёлок жужжали и кружились над его головой. – Они глубоко прониклись духом нашей обители и теперь собирают во благо её чудодейственный нектар.
Лиза внимательно присмотрелась к пчёлкам и с удивлением заметила, что серебряные ведёрки были привязаны у них разноцветными лентами прямо к животу.
– А куда они нектар девают? – спросила девочка.
– Сдают на благие дела, – уклончиво ответил брат Бутон.
– Какие благие?
– Разные… Непосвящённым это трудно объяснить.
Лиза ничего не поняла и решила: в такой ситуации, чтобы не показаться дурой, лучше будет промолчать. Остальные тоже молчали, каждый по-своему обдумывая слова монаха. Тишину нарушали только шелест лепестков, жужжание прозрачных крыльев и серебряное позвякивание над головой.