Когда журналистка задала все вопросы из плана, диктофон показал,
что прошёл уже один час пятьдесят шесть минут. Следить за его
мыслью было нелегко, концентрация требовалась почти на уровне
экзамена. Нужно было ещё анализировать ответы, чтобы не задавать
повторяющиеся вопросы и не вызывать у него насмешек. Когда Ева
закончила записывать последние важные детали, её ладони были
покрыты мелкими каплями пота.
Журналистка подняла голову и взглянула на Леонида. Его лицо
оставалось спокойным, он явно не испытывал такого напряжения, как
она. Её взгляд остановился на глазах президента. Сбоку линзы очков
отражали свет, делая ресницы почти светящимися. Это выражение
сложно было прочитать, но отвести взгляд было невозможно.
— Закончили с вопросами? — внезапно повернулся к ней Леонид.
Ева быстро отвела взгляд:
— Закончили.
В следующую секунду… В машине, и без того тихой, стало ещё тише.
Она закрыла ручку, сделала вид, что ничего не произошло, и, опустив
голову, начала листать свой блокнот, пытаясь скрыть неловкость от
того, что её поймали на разглядывании.
После короткой паузы Ева занервничала и осторожно подняла глаза,
чтобы посмотреть на Леонида. И снова встретилась с его взглядом. Он
медленно выпрямился, поднял руку и поправил галстук. В глазах
появилось что-то неясное и туманное.
В этот момент машина медленно остановилась. Ева тихо выдохнула.
Она была в замешательстве. В салоне всё ещё стояла гробовая тишина.
Холодный ветер проникал внутрь, и Ева невольно поежилась. Именно в
этот момент Леонид отвёл взгляд, открыл дверь и вышел, бросив на
ходу:
— Прошло два часа.
Ева опешила. Его действия были настолько быстрыми, что девушка
несколько секунд приходила в себя после того напряжённого взгляда.
Она тут же подняла голову и выглянула в окно. Просторные луга, ряды
деревянных ограждений, несколько лошадей, пасущихся вдалеке, лес с
жёлтыми листьями на горизонте, и серое небо, нависшее тяжёлыми
облаками, казалось, готовое вот-вот обрушиться на этот лес. «В
какую глухомань он её привёз?» — подумала Ева.
Леонид стоял рядом с машиной, глядя вдаль, как будто забыл о
существовании Евы. Девушка запаниковала. Вся его фигура, казалось,
источала холодное безразличие. Когда Ева собиралась что-то сказать,
он обернулся и, приподняв бровь, произнёс:
— Вы свободны.