Тут Калия вновь ударилась в слезы, но Артас был слишком потрясен внезапно свалившимся на голову откровением. Да, сейчас ему только четырнадцать, но совсем скоро, спустя каких-то четыре года, он станет совершеннолетним и тоже должен будет жениться… Внезапно ему вспомнились подслушанные то там, то сям обрывки разговоров о будущем династии Менетилов. Его жене предстоит стать матерью королей! Придется выбирать с осмотрительностью, но и, как просит Калия, не забывать о душе. Вот родители вправду очень привязаны друг к другу: несмотря на многие годы брака, это явственно отражается в каждой их улыбке и в каждом жесте. Пожалуй, того же самого хотелось бы и Артасу. Ему нужна надежная спутница жизни, близкая подруга и…
Но что, если это будет невозможно?
Артас слегка сдвинул брови.
– Прости, Кали, но, может, это как раз тебе повезло? Иметь свободу выбора, но знать, что не можешь выбрать, кого хочешь – разве это не хуже?
– По-моему, это намного лучше, чем в один миг превратиться в… в кусок мяса.
– Наверное, у каждого из нас свой долг, – тихо, серьезно сказал Артас. – Твой – выйти за того, на кого укажет отец, а мой – жениться на благо всего королевства. Прости, Кали…
Он резко поднялся на ноги.
– Артас… Артас, куда ты?
Ничего не ответив, Артас поспешно, едва ли не бегом, покинул дворец, направился в конюшни и быстро, не дожидаясь конюха, заседлал Непобедимого. Он понимал: это решит дело только на время, однако ему было всего четырнадцать, а временное решение – лучше, чем никакого.
Артас низко пригнулся к холке коня. Белая грива хлестала по щекам, и мальчик невольно улыбнулся. Непобедимый, грациозно играя упругими мускулами, галопом несся вперед. Ничто на свете не доставляло Артасу большей радости, чем вот такие поездки – бешеная, неукротимая скачка, во время коей сливаешься с конем в единое прекрасное целое. Он долго, мучительно долго ждал того дня, когда сможет проехаться на скакуне, которого знал с первых минут его появления на свет, но дело вполне того стоило. Они стали превосходной парой. Непобедимый ничего не хотел, ни о чем не просил. Казалось, желает он лишь одного – позволения вырваться из тесных границ королевских конюшен, совсем как Артас все время жаждал высвободиться из оков королевского достоинства, вот оба и праздновали свободу вместе.