– Н-нет.
Олег убирает руку от лица и вопросительно смотрит на Психа:
– Вы что газет не читаете, телевизор не смотрите?
Псих пожимает сутулыми плечами:
– В психлечебнице не читают газет. И телевизор там по расписанию.
Снова тишина, но уже совсем другого оттенка – слышен скрип мозгов присутствующих. Быстрые, колкие взгляды, растерянные и неуверенные, но уже заражающиеся ужасом. Я тороплюсь успокоить их:
– Пожалуйста, не пугайтесь. Этот человек не опасен.
Взгляды на меня, а я пытаюсь быть убедительной – ненавижу публичные выступления, но пытаюсь донести мысль как можно правдоподобнее:
– Он вменяемее многих, уж поверьте мне. Он… он спас мою жизнь, – все трое внимательно слушают, а Розовощекий еще и становится заметно светлее. Я пытаюсь заставить незнакомых людей верить мне на слово. – Даже хотел вытащить меня отсюда, но это было не так-то просто сделать… – пожимаю плечами, глаза в пол: в двух словах такое не рассказать.
Мне на выручку приходит Олег:
– Ладно. Но остальные-то знакомы с ситуацией?
Поднимаю глаза и вижу, как Розовощекий снова багровеет, Вика не прячет глаз, но молчит, а я, глядя на присутствующих, начинаю понимать, что я и Псих не одиноки в своем неведении.
– Я не знаю, – отвечаю Олегу. – Последний год я прожила в глухой деревне. Там газет не бывает и в помине, а телевизор – бестолковая роскошь. Так что… я не в курсе.
– Меня не интересуют газеты, – спокойно говорит Вика.
Что вполне нормально, когда ты – молодая, симпатичная девушка. Но вот Розовощекий…
– Ладно… – удивленно мычит бывший мэр, а затем снова тяжелый вдох. – На меня завели уголовное дело по статье 290, часть 6.
– Что это значит? – впервые проявляет инициативу Вика. Её лицо озаряет детское, совершенно наивное и немного не уместное любопытство.
– Получение взятки в особо крупном размере, – внезапно подает голос Розовощекий.
Мы все бросаем взгляды на бордового мужчину, который злобно сверкает маленькими глазками, ждем, что он продолжит. Но он поджимает пухлые губы и замолкает. Олег кивает и вновь берет слово:
– Меня должны были заключить под стражу до суда. За несколько часов до ареста являются они, и благородно предлагают выбор – тюрьма или…
– Кто «они»? – спрашиваю я.
Тут бывший мэр горько улыбается, а затем смотрит мне в глаза так, что я невольно вздрагиваю:
– Ваши друзья.