Так как новый осмотр бабки ничего не дал, «голубок» принялся за ее ботинок и, причем так рьяно, что носок ботинка мгновенно исчез, и бабка с воплями помчалась в сторону Александрийского театра, вызывая восторг и шумное одобрение прыщавых балбесов, постоянно обретавшихся в этом садике, и женщин инстинктивного поведения, фланирующих в поисках какой-никакой клиентуры.
Откуда-то появились еще четыре аномальных голубя, видимо, приятели нашего хулигана, и принялись за клумбу, в течение нескольких минут съев и растоптав ее содержимое. Никого из отдыхавших на скамейках не удивили размеры голубей, но поведение их, конечно, было замечено и возмутило многих, особенно пожилых. Убеленные сединами указывали на них палками и зонтиками и громко осуждали, увязывая это почему-то со своими былыми заслугами.
Мне трудно вспоминать об этом времени, но я должен написать вам, чтобы исповедью облегчить душу.
Над головой кричащего господина появился комар величиной с мой портфель. Его, видимо, привлекло сильное тепловое излучение головы праведника. Комар покружил над его лысиной и мирно присел. Пока он приводил себя в порядок, я смог его разглядеть. Туловище и конечности насекомого были покрыты длинными, редкими волосками в желтоватых росинках ядовитых испарений. Комар был настроен весьма миролюбиво, но, так как праведник не унимался, бешено тряс головой и размахивал руками, животное неожиданно заинтересовалось тем, на чем оно сидело, и, любопытно покручивая головой, как воробей перед тем, как клюнуть семечко, стало почесывать лапками свое гигантское, толщиной с карандаш, острое жало. Потом деловито усевшись, тщательно нацелилось жалом на середину блестящей, круглой лысины, напоминая при этом бурильную установку, и стало медленно вводить жало в голову. Брызнула кровь, и жуткий вой пенсионера наполнил садик. Зрители с любопытством наблюдали еще одну убегающую за занавес фигуру, а испуганное насекомое обиженно заметалось между листьями деревьев.
Что бы это могло значить? – размышлял я по пути домой. Соседи по общественному транспорту рассказывали в это время друг другу о том, что в связи с необыкновенной солнечной активностью появилось множество мутантов – животных огромного размера.
Позже я узнал, что в метро развелись гигантские неуловимые пауки, которые выскакивали из туннеля, рассматривали толпы суетящихся людей, переглядывались, показывали что-то друг другу мохнатыми лапами и дико хохотали. При попытке поймать их с поезда уносились по потолку и стенам – с воем и хохотом – и исчезали в бесконечно разветвляющихся тоннелях метрополитена. Стены туннелей и станций еще долгое время реверберировали после их криков и многократным эхом отдавали назад рокот и гудение неуловимого паучиного племени.