Вот и пришлось в лес с ружьем идти. Когда снегом засыпать начнет, не до охоты будет. А так, перекантоваться можно. Картошки, крупы и макарон он еще в прошлые выходные прикупил. Не хотелось, конечно, тащиться за продуктами на остров да все одно - надо. До Анашкино в разы дальше, а Сладкий - вот он, через озеро. А там, к сожалению, незамеченным не останешься. Народу-то с гулькин нос, каждое новое лицо на заметку. В первый раз появишься, может, и не окликнут, а коли зачастишь, одно дело - спросят. Все правильно - чужие здесь не ходят. Вон он - Огненный, тюрьма строгого режима. В его сторону даже смотреть страшно, будто волной ледяной окатывает. И даром, что в монастыре тюрьма теперь, святым это место не назовешь...
Вот то ли дело, тут недалече - тоже монастырь строили, а что-то не пошло, только стены остались да несколько фресок. Может, поэтому места тут такие... дивные...
И народ здесь интересный. Ведь живут у черта на куличках, в холоде да беспросветности, а, смотри-ка, улыбаются, здороваются, спрашивают.
Проще было бы ответить, что в соседней деревне живешь, да только у людей глаза есть. Так и пришлось зазнакомиться походя, но без реверансов, чтобы лишних вопросов не задавали. Незачем. Дружбы он тут ни с кем водить не собирается. Пусть оставят его в покое и сами живут спокойно.
Злой он стал, как цепной пес. Были бы живы родители, пожалели бы. Он бы им в колени ткнулся как щенок бездомный... Только ведь он бездомный щенок и есть. Подобрали, обогрели, человеком сделали. Отец от инфаркта умер, мать годом позже. Так тосковала по нему, что спала с его фотографией. Да, были они уже не молоды, но, черт возьми! - Егор тяжело вздохнул, - за такую любовь и умереть не страшно
В избе было хорошо. За ночь печь немного остыла, но не настолько, чтобы опять ее загружать. Накануне вечером протопил, так что хватит еще. Хорошая печка. Хоть с виду и неказистая, а сделана на совесть. На Сладком вон редкий дом с такой-то печью. И ничего, справляются. И он справится. Нужно просто еще немного времени. Скоро Новый год. Вот с него все и начнется. Новое... Развод, дележка... Клиника, пропади она пропадом...
Взгляд его зацепился за собственное отражение в маленьком зеркале с отбитым уголком. Странно было осознавать, что этот отшельник еще совсем недавно ходил в белом халате и тщательно берег свои руки. Но что-то изменилось в нем именно здесь, на Новоозере. Все было сложно, но ему, Егору Столетову, здесь было хорошо.