– Прошу меня извинить, – склонил Делвин голову, демонстративно пряча в кобуру пистолет и сделав знак солдатам вложить палаши в ножны. – Мы пробыли в дороге целый месяц, измаялись, попадали по пути в передряги и потому в самом деле от спешки несколько пренебрегли хорошим тоном. Мое имя Делвин Дирхейл, капитан Первого корпуса армии Гвенхейда.
– Дирхейл? Из денгальских Дирхейлов?
– Нет, из Нового Валиса, мой господин.
– Достойный род, – отметил собеседник Делвина, пряча наконец пистолеты в кобуру. – Я учился в академии вместе с Мэтью Дирхейлом. Отличный малый, особенно когда доходило до конных скачек. Однажды он даже взял приз Серебряного круга, а это дорогого стоит – во всех смыслах.
– Речь идет о моем двоюродном дяде, сударь. Я правильно понимаю, что говорю с лордом Патриком Валентайном, графом Телфрином, из высокого дома Волфалер?
– Отчасти. К высокому дому я себя не причисляю с тех пор, как не нашел общего языка с главой этого высокого дома. Хочу узнать, по какой причине гвенхейдские военные решили посетить обитель презираемого в Тельгарде изгнанника?
Делвин слегка замялся. От этой встречи он ожидал совсем другого. Патрика Телфрина описывали ему как легкомысленного вертопраха, беспечного и дерзкого юнца. Стоявший перед ним тридцатидвухлетний мужчина, напротив, казался уверенным в себе, серьезным и жестким. Впрочем, прошло десять лет с его высылки из страны. Телфрин привык жить в чужих землях. Он воевал под разными знаменами, и довольно удачно. Он вложил средства, получаемые из родового имения, в торговое дело, оказавшееся весьма прибыльным, если судить по роскоши здешнего убранства. В глаза бросались изящные статуэтки, картины, мебель, украшенная искусной резьбой, рыцарские доспехи в стенных нишах.
– Возможно, – начал Дирхейл осторожно, – вы слышали о последних событиях.
Согласно рассказанной у ворот истории, слышал, и еще как.
– Краем уха, немного. Шесть дней назад приходили какие-то забулдыги с Гостиного двора. Рассказали, что дядя Кледвин совершенно потерял ум, восстал против Эйрона, переманив на свою сторону половину армии, и дал при Кенхолде бой. После этого боя бедняги, собственно, и дезертировали. Желали поступить ко мне на службу – так я послал их ко всем чертям. Не желаю влезать в гвенхейдские склоки.
Косой Боб пробормотал себе под нос проклятие в адрес небом проклятых изменников.