Среди всех человеческих инстинктов инстинкт самосохранения действует быстрее остальных, потому моя цель мгновенно успела понять опасность и предпринять защитные меры: отклонить тело, опять же инстинктивно.
Но этого движения оказалось недостаточно. Кусок железа неумолимо попадает в нее, прямо в череп, отчего раздается отвратительный звук. Женщина, получившая удар, падает на землю, как тряпичная кукла, а другая, не задетая предметом, начинает оборачиваться, чтобы посмотреть на меня.
События уже произошли. Дороги назад нет, и последствия моих действий неизвестны. Возможно, я спас хорошего человека и себя одним ударом. Может быть. Если же я, наоборот, ошибочно выбрал цель, то я вывел из игры единственного человека, который мог бы спасти мне жизнь, и женщина, что стояла ближе ко мне, сжимая пистолет двумя руками, убьет меня после того, как повернется. Почему я решил действовать именно таким образом, как я сделал свой выбор, когда я принял это решение – я не мог бы объяснить. «Я действовал инстинктивно».
И вдруг все задрожало вокруг меня, стало темным. Ни звука.
Я пытаюсь сосредоточиться, мыслить разумно. Я оглушен. Сердце бьется, как сумасшедшее, мышцы не реагируют на призывы мозга. Я пробую пошевелиться. С трудом подняв веки, я понимаю, что вокруг царит ночь. Глубокая ночь.
Я как всегда пытаюсь успокоиться. Ничего не произошло, повторяю я себе, ничего не произошло. Опять ты за свое! Это уже случалось! Это было сном! Сном, который я теперь уже хорошо знаю. Он всегда был одним и тем же и всегда заканчивался именно так, потому что на этом моменте я каждый раз резко просыпался.
Когда я впервые увидел адвоката Спанну, меня сразу же привлекла одна деталь: обувь. Его ботинки. Они были старыми, очень старыми. Но при этом хорошо сохранились. Черные, с английской прошивкой, начищенные – они, вероятно, совсем недавно побывали у обувщика и обзавелись новыми набойками. Скорее всего, это ботинки фирмы «Church Burwood». При каждом шаге они издавали особый легкий стук, который придавал еще больше серьезности походке немолодого мужчины, подтянутого и ухоженного.
Итак, обувь. Когда я встретил его впервые, эти ботинки привлекли мое внимание куда сильнее, нежели весь остальной вид. Почему-то мне вспомнился кадр из фильма «Крылья свободы», где крупным планом были сняты ботинки Брукса. Брукс являлся одним из приговоренных, который состарился, выполняя социально полезные работы. По факту он был свободен, но совершенно не приспособлен к жизни вне стен тюрьмы, потому даже сожалел о своем освобождении. Он был худощавый и мускулистый, несмотря на возраст, низенького роста, сгорбленный, с руками, напоминающими клешни. Сцена начиналась именно с кадра с изображением его старых, но ухоженных ботинок: черных, блестящих и прочных, как у американских моряков. Что-то вроде марки «Church Shannon». Телекамера начала медленно подниматься, снимая ноги пожилого мужчины, потом развернулась, а затем остановилась на всей фигуре: забравшись на деревянный стол, он собирался вырезать перочинным ножиком надпись «Brooks was here» на балке, на которой повесился несколько мгновений спустя.