Скамейка была новой. В остальном же интерьер заведения за последние двадцать лет не изменился: те же столы и стулья, тот же потолок из цветного стекла, те же картины Сигурда Фоснеса с видами Осло, и даже скатерти (внизу красная, а сверху по диагонали положена белая) были теми же самыми. Первое изменение, произошедшее на памяти Харри, случилось в 2004 году после вступления в силу закона о курении. Тогда весь ресторан заново покрасили, чтобы избавиться от запаха табака. Краску выбрали того же самого цвета, что и раньше. А запах табака так до конца и не выветрился.
Он посмотрел на телефон, но Олег еще не ответил на его сообщение с просьбой перезвонить – скорее всего, сидел в самолете.
– Это ужасно, Харри, – сказала Нина, убирая со стола, за который он сел, две пустые полулитровые кружки из-под пива. – Только что прочитала в Интернете про Ракель.
Она вытерла свободную руку о фартук и посмотрела на него сверху вниз:
– Как ты?
– Спасибо, плохо, – ответил Харри.
Значит, стервятники уже обнародовали имя жертвы. Наверняка они уже где-нибудь отыскали фотографию Ракели. И конечно, фото Харри Холе, коих немало в их архивах. На некоторых из этих снимков он смотрелся настолько страшно, что Ракель просила его в следующий раз немного попозировать. Сама же она всегда выглядела на фотографиях просто замечательно, не прилагая к этому ни малейших усилий. Ракель вообще отличается редкой фотогеничностью. Вернее, отличалась. Черт.
– Кофе?
– Нет, Нина, сегодня принеси мне пива.
– Я все понимаю, но, Харри, как же так? Сколько лет я уже не наливала тебе спиртного?
– Много, Нина. И я ценю твою заботу. Но… я не могу проснуться, понимаешь?
– Проснуться?
– Если я отправлюсь в заведение, где есть крепкие напитки, то напьюсь сегодня до смерти.
– Ты пришел сюда, потому что здесь подают только пиво?
– И еще потому, что отсюда я найду дорогу домой с закрытыми глазами.
Официантка нахмурилась. Некоторое время она продолжала молча стоять и смотреть на него с беспокойством и задумчивостью. А потом глубоко вздохнула:
– Хорошо, Харри. Но тогда давай договоримся: я сама решу, когда тебе будет достаточно.
– Мне никогда не будет достаточно, Нина.
– Я знаю. Но думаю, ты пришел сюда, потому что хочешь, чтобы тебе наливал человек, на которого ты можешь положиться.
– Может быть.