Парень знал о ее страстном увлечении, на этом и сыграл. Именно Мэл стал организатором нелегальных гонок на виманиках, он же стал ее инструктором по прыжкам с парашютом. И когда в день рождения «золотой малышки» Мэл подарил ей вингсьют, стены ее крепости пали. И тут уж ушлый дружок и начал использовать типичные приемчики, крепко привязывающие женщин, делающие из них безвольных, подчиняющихся существ, которые после всей причиненной им боли еще и сами оправдают своего любимого манипулятора.
И Оля, как и большинство женщин, попавших в подобную ситуацию, предпочитала закрывать на это глаза, продолжая любить придуманный образ, не имеющий ничего общего с реальностью, что невероятно бесило Олега, и на то были свои причины.
— Он не такой, Оль. Он не рыцарь!
— А кто рыцарь, может быть Крал? — она почти выкрикнула фамилию мужчины, навязываемого ей в мужья, и скривилась.
Собирая остатки сил после долгой пробежки, Оля с трудом поднялась со ступеней, делая вид, что Олег пустое место. Кровь с новой силой ударила в голову, заставляя чувствовать себя разъяренной буйволицей.
— Он любит меня! — огрызнулась, мазнув взглядом по краю мужских ботинок, и толкнула дверь.
— Он любит деньги, Оль.
— Иди работай, Олег! И хватит лезть не в свое дело.
Дверь закрылась с такой силой, что черенки садового инвентаря дружно звякнули в темном углу коморки. Девушка гнала от себя любые мысли, заставляя слышать лишь пульсацию в висках, так и добежала до своей спальни. И даже розовый цвет ни чуточку не беспокоил. Перед глазами плыл красный.
Прохладная вода немного остудила пыл и придала сил подумать о том, как же ей выбраться из заточения. Она наказана, и папа решил поиграть в «кто тут главный». Отец ее игнорировал, сославшись на чрезмерную занятость, а обсуждать проблемы с остальными родственниками Оля не собиралась. И поскольку пока лишь старший Кобуров мог повлиять на ход событий, Оля собиралась притвориться хорошей девочкой, как и полагается в этой игре, а дальше, как обычно, сделать так, как нужно будет ей.
Вечерняя тренировка вымотала Олю так, что стоило ей положить голову на подушку, как сознание стало постепенно угасать, но короткий звон оповещения, вынудил открыть слипающиеся глаза.
— Все-таки написал первый! — победная улыбка расплылась по сонному лицу.