Из больницы Самуил Абрамович отправился к Паскалям, чтобы оставить у них старшего сына. После этого он поспешил в военкомат узнать о своем военном назначении.
Между тем в подвальном родильном отделении предродовые схватки Иланы становились все сильнее и чаще, и вскоре закономерно привели к родам и родильному залу. Вслед за этим последовала активная фаза родов, и спустя час доктор Гандельман держал на руках первого новорожденного, появившегося в первый день войны. Едва родившись, младенец поначалу отказывался дышать, как будто он колебался, появляться ли ему в этом мире, продуваемом ветрами войны. Доктор Гандельман не разделял это колебание. Привычным движением он шлепнул новорожденного по ягодицам. За этим последовал пронзительный крик новой жизни, который перекрыл звуки взрывов падающих бомб и стрельбы авиационных пулеметов. Как будто забыв о войне, которая бушевала снаружи, медики, присутствовавшие во время родов, на мгновение обменялись улыбками, с незапамятных времен сопровождавшими появление новой человеческой жизни. После благополучных родов Илану вместе с новорожденным младенцем уложили на старую железную койку, расположенную в замусоренном и затхлом углу подвала. После этого усталая «пара», мать и новорожденное дитя, игнорируя новую драматическую реальность мира, наполненную ненавистью и убийствами, погрузилась в глубокий сон.
С начала войны Самуил Абрамович трижды связывался с военным командованием, но решение о его военном назначении каждый раз откладывалось, что позволило ему снова навестить свою жену и новорожденного сына, которого супруги в честь деда по материнской линии назвали Давидом.
На следующее утро после рождения Давида Самуил помчался к Паскалям, чтобы забрать своего сына Виктора и вместе с ним навестить Илану. Хотя Паскали хорошо заботились о мальчике, Витя, избалованный родительской любовью, чувствовал себя одиноким и брошенным. При виде отца он оживился и пришел в себя. Расстояние от дома Паскалей до больницы было не менее четырех километров. Поскольку общественного транспорта не было, отец и сын вынуждены были добираться до больницы пешком. Тем утром не наблюдалось никаких признаков войны, и на протяжении их долгого пути ни одна бомба не взорвалась. Город казался мирным, приветствуя ранних пешеходов нежными лучами солнца, пением птиц и ласковыми прикосновениями ветра. Покой и умиротворение длились ровно до тех пор, пока они не дошли до городского парка, где к этому времени собралось много людей, которые были заняты подготовкой к смутным временам. Когда Виктор и его отец оказались в центре парка, они услышали звуки самолета, который приближался к месту, где они находились.