— Да погоди ты, — отмахнулся начальник станции. — Дай подумать.
Не спеши. Может еще утонем.
А дедушка сидел на своей персональной льдине, придерживая ведро
с объедками, и глядел куда-то назад. Глядел очень грустно.
— Убежал мишка, — сказал он наконец. — Испугали мы его. Голодный
ушел, некормленый. Эх... Сынок, у тебя на лодке кагор есть? Давай
сюда. Я сейчас ке-кого причащать буду!
***
С ледокола прислали вертолет, чтобы эвакуировать инспектора, а
дедушка услал его обратно. Сказал, ему тут удобнее работать, он
занят, опрашивает личный состав и готовит аналитическую записку. На
самом деле он пил вино с командиром торпедолова — не забывая его
опрашивать, естественно.
Льдина потрескалась куда сильнее, чем показалось сначала, но не
смертельно. Водолазы хотели набить подводникам морды, потом
разобрались, что те в общем не виноваты, и решили вместе с ними
бить морды техникам, но помешал начальник. Сказал, полностью
обесточивать головную часть торпеды не положено по инструкции, там
настройки слетят, придется вводить заново. Поэтому и техники не
виноваты. Татушка виновата, сволочь, ну так она и есть сволочь, вы
сами знаете, ее такой нарочно сделали на страх капиталистам.
Тогда все передумали драться и пошли играть в футбол, пока
хорошая погода. Откуда только силы взялись — а ведь казались такими
заморенными.
Летчики почти что написали на дедушку кляузу министру обороны
лично. Никак забыть не могли блестящую идею повесить им на хвост
торпеду. Но потом убоялись своей отчаянности — виданное ли дело
жаловаться на целого маршала, — и просто нарезались в хлам. Когда
инспектор, вернувшись на базу, вызвал их к себе, они чуть не
поубивали друг друга: какая падла настучала?! А маршал перед ними
извинился. Сказал: простите, не сообразил. И дальше они два часа
под коньяк размышляли, что за гадость татушка без блока
распознавания, и как ее нейтрализовать с помощью авиации. Призвали
начальника разведки с оперативным портфелем, но и все вместе ничего
существенного не придумали.
Командующий флотом готов был маршалу вручить свою отрубленную
голову на блюде. Плевать на оргвыводы, плевать на последствия ЧП
для карьеры. Он чисто по-человечески умирал со стыда перед
дедушкой-сапером. А еще замучил внутренний голос, бубнивший
«товарищ адмирал, выпейте», потому что шептать про самоубийство
адмирал ему запретил.