Я поправил бандану, чувствуя, как
ветер с моря остужает лицо, и подозвал Стива, что стоял у борта,
скрестив руки и глядя на город с легкой ухмылкой. Он был верным
псом — не из тех, что бегут за ромом при первой возможности, а из
тех, что держат слово. Я доверял ему.
— Стив, — сказал я, подходя ближе. —
Команда мала. тридцать человек — это не экипаж для брига, который
должен летать по волнам. Найди людей. Крепких, башковитых, чтоб не
только ром в глотку заливать могли. Я хочу полный штат, пока мы тут
стоим.
Он кивнул, не меняя выражения лица,
только глаза блеснули — ему нравились такие задачи.
— Где искать, капитан? — буркнул он,
ткнув большим пальцем в сторону города. — В порту каждый второй —
пьянь или вор.
— В тавернах, — ответил я,
прищурившись. — говорят, там моряки ошиваются. Возьми ром из наших
запасов, угости, расскажи про Монито, про Роджерса, про клад. Пусть
знают, что с нами добыча, а не дыры в карманах. Но смотри в оба —
мне нужны те, кто саблю держать умеет, а не только кружку.
Стив хмыкнул, хлопнув себя по груди,
и ушел в трюм за бочонком рома. Я смотрел ему вслед, чувствуя, как
тело гудит от силы — спасибо Веже за ее фокусы с регенерацией.
Седина пропала, мышцы крепли, и я уже не был тем стариком, что
шторм выбросил на обломок мачты.
Час спустя я решил проверить, как
Стив справляется. Самая большая таверна в городе называлась «Ржавый
Якорь». Таверна нашлась быстро — приземистое здание у набережной, с
покосившейся вывеской и гомоном. Я толкнул дверь и шагнул внутрь. В
нос ударил запах рома, пота и жареной рыбы, а глаза заслезились от
дыма — кто-то курил трубку в углу, пуская кольца под потолок.
Таверна гудела: матросы орали, стуча кружками, девки хихикали,
виляя бедрами между столами, а какой-то пьяный малый уже спал,
уткнувшись лицом в столешницу. Стив сидел в центре, за длинным
столом, окруженный десятком парней — от тощих юнг до здоровяков с
руками, как якорные цепи. Перед ним стоял бочонок рома, а кружки в
руках у всех были полны.
— …а потом Крюк говорит Роджерсу:
«Сундук твой, а корабль мой!» — вещал Стив, размахивая руками, и
толпа загоготала. — И уводит «Принцессу» прямо из-под его носа, с
золотом и всем прочим! А клад — видели бы вы, сколько там дублонов!
Каждому по доле!
Я прислонился к косяку, скрестив
руки, и слушал. Стив врал красиво — про Роджерса я ничего такого не
говорил, да и сундук он сам забрал, но байка работала. Парни вокруг
него блестели глазами, как дети у костра, и ром лился в глотки,
подогревая интерес. Я заметил троих, кто выделялся из толпы. Один —
широкоплечий, с седой прядью в волосах и шрамом через бровь — сидел
молча, но слушал внимательно, постукивая пальцем по кружке. Второй
— шустрый малый, лет двадцати, с ловкими руками, которые крутили
монету, как фокусник. Третий — тощий, с длинным носом и взглядом,
острым, как абордажный крюк, — потягивал ром, но не пьянел. Я
пригляделся. Канонир, юнга, рулевой — вот что мне нужно.