Я это сказкой обозвал.
Теперь дошло, как был неправ я…»
Он так по-взрослому открыл
Своё страданье, что Агафья
Как бы сиянье горних крыл
За ним увидела. Хозяйка
Сказала: «Гибельную тьму
Разгонит исповедь. Давай-ка
С тобой помолимся ему».
Они стояли у иконы.
И так тепло смотрел на их
Исповедальные поклоны
Всея Руси святой святых.
ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
Я долго к этому преданью
Шёл неподатливой тропой.
Через грехи свои, страданья,
Но и великие деянья
Подвижников страны родной.
Когда, сам на себя озлобясь,
Я думал – грех мой навсегда,
Вставал передо мною образ,
Как Вифлеемская звезда.
То был один из ликов чудных,
Который я, конечно, знал,
Но в несуразных, многотрудных
Своих скитаньях забывал.
А образ в горький миг иконой
Входил в больную душу вдруг
И неустанно, неуклонно
Меня вытаскивал, как друг,
Из грязи, что была вокруг.
На этот раз в моём чертовском
Паденье, не чета другим,
Ты руку мне подал, Саровский,
Богоподобный Серафим!
Ты для меня был всем, что свято,
Что недоступней, чем судьба,
Как Радонежский был когда-то
И есть для нас и для тебя.
Но ты сказал мне, что негоже
Тебя до неба возносить,
Что страшный грешник ты такой же
И что хотел бы лучше быть.
России дух! Ты словно берег
Среди губительных морей.
Ты мне в себя помог поверить
И вывел из беды моей.
И, бесконечно благодарный,
Принялся я за этот труд
В надежде, что в дороге дальней
Твои молитвы сил дадут.
Они нужны мне, как дыханье,
Как крестик, что спасёт в бою,
Нужны, чтоб новое преданье
Не исказило жизнь твою.
ЗЕМНОЕ И НЕБЕСНОЕ
(Глава первая)
Ещё зарёй не заалело
Ночного неба полотно,
А Вовка (вот не спит, холера!)
Тихонько постучал в окно.
«Ну, чо тебе? – ответил Прошка. —
Рыбалить нынче не пойду». —
«Да подожди же ты немножко.
Кажись, я впрямь попал в беду».
Мошнин поднялся недовольно,
Открыл окно. И вправду друг
Белее мела – видеть больно —
Стоял. В глазах застыл испуг.
«Да чо с тобой?!» – В плену икоты
Он кое-как проговорил:
«Я спал уже… а он с иконы…
Сердито… пальцем… погрозил…»
Кто погрозил – пытался Прохор
Узнать в наставшей тишине,
Но, видя, как бедняге плохо,
Сказал: «Давай залазь ко мне».
Они лежали на кровати,
Не говорили ни о чём.
И тут Мошнин сказал: «А кстати,
Мы утром с мамкой в храм пойдём.
И ты». – «Да ловко ли втроём?» —
«А чо такого, ты ведь с нами.
Иди и не боись о том.
Нам по делам на колокольню,
Тебе к святому прямиком». —