С горячей высотой молений.
И вдруг послушник заболел,
Да так безудержно-опасно,
Что не вставал, смертельно бел,
И ежедневно, ежечасно
Мученья страшные терпел.
Иосиф у его постели
Дежурил служкой день и ночь.
И вот, как птицы, улетели
Последние надежды прочь.
«Как хочешь, – говорит больному
Иосиф, – видно, без врача
Не обойтись. А по-другому
Никак нельзя. Не ровен час». —
«Не ровен час. Да только, отче,
Я дух свой Господу отдал.
Он и Целитель главный, впрочем», —
Духовнику больной сказал.
И духовник умолк, смирился,
Желанье смертника – закон.
А смертнику в ту ночь приснился
Невероятно странный сон.
В потоке света неземного
Сошла из звёздного шатра
Святая Матерь Бога Слова
В сопровожденье Богослова
И с ним апостола Петра.
Она рукою показала
На Прохора, что в полумгле
Лежал под ветхим одеялом,
«Сей – рода нашего», – сказала
И прикоснулась к голове
Послушника. И наш пустынник
Почувствовал, как сразу боль
Неугасимая остыла,
Рассеялась сама собой.
И он глаза открыл. Лампада
Иконный освещала лик.
Он встал. Забытая прохлада,
Как благодатная награда,
Его взбодрила. Он приник
К простому старому окладу,
Но за спиною в этот миг
Услышал чей-то хриплый крик.
И оглянулся.
Духовник,
В углу устало прикорнувший,
Очнувшись, чудо увидал.
И только: «Ай да Прохор! Ну уж
И напугал ты всех!» – сказал.
* * *
На месте кельи чудотворной
Теперь стоит старинный храм.
Паломники тропой нагорной
Идут гуськом к его стенам.
Сперва по нижнему приделу
Проводит их саровский гид.
И основательно, умело
О днях минувших говорит:
«Здесь в алтаре из кипариса
Чудесной выделки престол.
А вот вам в качестве сюрприза! —
На свет Господень произвёл
Сие прославленное чудо
Наш преподобный Серафим.
Здесь причащался он, покуда
Не распрощались братья с ним…»
А он тогда не Серафимом,
А Прохором всё тем же был.
И в том же рвении едином
Христу Спасителю служил.
Когда по случаю спасенья,
Чудесного на удивленье,
Решили тут построить храм,
Послушник проявил стремленье
Ходить по сёлам-городам,
Святые жертвы собирая.
И в Курске побывал тогда.
Уже друзей былая стая
Поразлетелась кто куда.
И мать давно уж на погосте
Закончила свой путь земной.
Но брат был жив. Он встретил гостя,
Как следует душе родной.
Отдал ему из сбережений
Традиционно славный куш.
И на прощанье на ступени
Крыльца, что позабылись уж
Отшельником, присели дружно.
«А вот не скажешь, Тишкин где?» —