Тётка нам категорично запрещала краситься. Мол, порядочные девушки не должны этого делать, только естественную красоту портить. И это, пожалуй, был тот самый редкий случай, когда я, в отличие от сестры, была с тетей согласна. Да и не умела я, даже ресницы без слез накрасить не могла.
Однако увидев то, что сделала с моим лицом Ксения Викторовна, я пораженно открыла рот и несколько минут чуть ли не с восхищением изучала свое лицо. Другая я. Совсем. На себя не похожа. Причём я была уверена, что мне сейчас румяна на пол-лица сделают, ресницы как опахало, губы как свисток. Но нет. Все не так гипертрофировано. Но заметно. И красиво.
– Ну, с богом, – пробубнила я себе под нос и вышла к ожидающим праздничного представления сотрудникам.
Мероприятие проходило в столовой, столы там поставили буквой "П" для нашего с Морозом удобства, ёлку ещё притащили, искусственную и невысокую, и мы с Павлом Игоревичем возле неё и начали.
Я, старательно и широко улыбаясь, приступила к озвучивание сценария, пока мой Дед Мороз молча стоял рядом, опираясь на посох, украшенный мишурой. Коллеги сперва слушали меня внимательно и вроде бы заинтересованно. Пока крепкие и не очень горячительные напитки не полились в граненые стаканы.
Интерес ко мне и к Павлу Игоревичу начал угасать, и я, признаться, была этому даже рада. Потому что я жутко неудобно и неуютно чувствовала себя, когда на меня смотрело столько пар глаз. И это, пожалуй, моё первое такое долгое выступление на публику.
Наконец я дала бразды правления Деду Морозу, он провел первый конкурс, и дальше мы проводили их по очереди, в нашем сценарии было прописано, кто из сотрудников в каком участвует. Как я поняла, список участников составлялся не просто так, а исходя из физических и интеллектуальных возможностей коллег. Да и не все из присутствующих поучаствовали, видимо, были те, кто этого совершенно не хотел.
А ещё мне Юлия Владимировна успела шепнула перед выходом, что на нашем корпоративе присутствовали не только сотрудники издательства, а ещё и несколько авторов, живущих в нашем городе. А в конце вечера к нам ещё и какая-то "шишка" пожаловать должна. Уточнить, что она имеет в виду и какой смысл вкладывает в слово "шишка", я не успела.
О том, что я надела на ноги валенки, пожалела почти сразу. Мало того, что они были мне велики, так в них еще было ну очень жарко. Хорошо, что я прихватила сменную обувь, серые балетки, и уже мечтала в них переодеться. Как и от костюма Снегурки избавиться. Помучиться оставалось совсем немного.