Все начиналось с шести утра, когда ее заставляли есть жесткую грубую овсяную кашу с медом. Неужели нельзя придумать какой-то вкусный завтрак? После этого ― бесконечная автобусная поездка в школу и обратно.
С трех часов начинались домашние обязанности, расписанные поминутно ― уборка, утюжка формы, пионерского галстука и так далее. В пять часов, за час до ужина ― домашние уроки.
После ужина, с 19:30 ― тренировка скорости чтения. Дед смотрел фильм или передачу, в конце программы он подзывал Лизу, она должна была бежать с маленьким стульчиком и начинала читать титры, а дед с важным видом смотрел на секундомер. Она возненавидела этот телевизор, и стульчик, и секундомер, и деда. Строка титров быстро бежала вверх, исчезая за границей экрана, набегала следующая. Запинаясь и путаясь, она пыталась вспомнить предыдущую, а уже нужно читать новую… Лизу начинала охватывать паника, она чувствовала, что не успевает, а буквы двоились и расплывались из-за застилающих глаза слез. Некоторые и без того дурацкие и сложнопроизносимые фамилии в титрах становились и вовсе нечитаемыми. Это была ужасная унизительная бессмысленная ежедневная пытка, которая вызывала в ней только ненависть и отвращение к чтению.
Ровно в 20:30 ― в кровать. В кровати нельзя было ни кашлять, ни ворочаться, ни елозить.
У них в доме были свои правила, которые претили Лизе. И эти правила вообще не обсуждались. Существовал строгий запрет на косметику, даже своей жене дед не разрешал пользоваться помадой, не говоря уже о двенадцатилетней внучке. Однажды, увидев тональный крем, неловко нанесенный Лизой, он затащил ее в ванную и размазал косметику по лицу. «Чтобы смыла это дерьмо с лица немедленно!» ― потребовал он. Бабушка никогда не приходила к ней на помощь. Она просто стояла там и издалека смотрела презрительным взглядом, как будто Лиза была какой-то шлюхой.
Ей исполнилось уже двенадцать лет. Это драгоценное время в жизни каждой девочки важно для самопознания и воспитания любви к себе, для признания изменений в своем теле и становления себя в мире. Лиза никогда этого не испытала, так как все это было под запретом в доме деда. Ни у кого не было времени на этот бред.
Грудь Лизы все еще была плоской, но она знала, что будет. У некоторых ее подруг уже намечались небольшие изменения в этой области, которыми они так гордились. Их растущая грудь делала их популярными среди мальчиков в школе.