В очаге тихо потрескивает огонь, и сквозь закопченное стекло каминной дверцы можно увидеть, как языки пламени медленно, но верно поедают крупные куски напиленной кольцами древесины. При желании можно было бы унестись сознанием по межпространственным переходам и временным спиралям в то время и место, где раньше росли эти деревья, и увидеть, почему и как именно они попали под топоры лесорубов. Или даже копнуть глубже и, нырнув между инкарнациями, проследить всю историю воплощений этих поленьев от начала вплоть до сегодняшнего дня, где излучаемые ими свет и тепло согревают меня и черного кота, тихо мурлыкающего рядом. Возможно, в прошлом он сам дарил людям свою любовь вот так же, глядя на мир из-за каминного стекла, в первый и единственный раз в жизни, и благодаря этому теперь получил возможность самостоятельно решать, когда приходить и ластиться, а когда убегать поохотиться на трескучий мороз января. Интересно, чем он заслужил жизнь в тёплом уютном кресле у камина? И кем он родится потом?
С каждым новым воплощением: от одноклеточных – к камням и деревьям, от простейших – к млекопитающим, от грызунов – к хищникам и далее к человеку, у нас повышается количество степеней свободы, но с ними приходит и большая ответственность за свои действия, решения, слова и мысли. Среди нас есть люди, чья степень свободы настолько велика, что от их мыслей зависит будущее Земли, а ответственность до того огромна, что на их намерении, как на нитях, висят судьбы миров и вселенных, не говоря уже о том, что от их решений зависят жизни цивилизаций.
Ошибочно полагать, что подобными возможностями обладают только власть предержащие персоны, или те, кто за ними стоит. Это не так. Люди, раскрывшие в себе сверхспособности, вовсе не стремятся к власти или известности. Скажу больше: их безызвестность – гарантия их безопасности. И таких людей сейчас много. Скорее всего, если вы обратили внимание на эту книгу, вы – один из них.
Всматриваясь сквозь полумрак комнаты в книжные шкафы, расположенные вдоль стен библиотеки, я нахожу древние рукописи и свитки, выхватываю взглядом корешки книг, в которых, судя по названиям, встречаются упоминания о таких людях. Некоторые я узнаю, вспоминая, как сам писал их при тусклом свете лучины в стенах осажденного монастыря.