– Когда ты выйдешь из стен этой обители мудрости для того, чтобы продолжить обучение, приходи ко мне.
– Да, – только и смог вымолвить послушник.
– Но путь твой ко мне будет не так долог, как ты думаешь. Ты должен лечить людей.
Аржана эта встреча занимала больше, как первый опыт видения ауры. Он хотел быть мудрецом и философом, учился, чтоб нести Истину в свои края своему народу. Путь врачевателя ему казался недостижимым. Теперь молодой послушник пытался совершенствовать вновь обретённую способность, но она то возникала, то уходила надолго. Аура человека была видна в тёмном помещении, чем был выше монах в своём духовном развитии, тем сведение было более отчётливым и читаемым. Но часто цветные линии окутывающие тело исчезали надолго. Аржан успокаивался и продолжал обыденные уроки вместе с другими и, когда он уже забывал о своих открытиях, способность возвращалась к нему. Он уже видел ауру в приглушённом дневном свете и у мирян, при нечастых выходах за стены монастыря. Он пытался разгадать линии и цвета. Видел, что аура искривлена и имеет иногда пробоины. Как помочь выровнять поля он не знал. Ночью, перед отходом ко сну, Аржан поделился своими тревогами с другом.
– Чзун, ты видишь у людей ауру?
– Очень редко. Только у настоятеля и старших монахов. Мне кажется это тогда, когда я сильно голоден и устал. Игра сознания, иллюзия, как говорит нам ринпоче.
– Нет. Её действительно можно видеть, но у меня не всегда получается.
– Значит для тебя это реальность, а иллюзия для меня. Не торопись, нам много что надо узнать.
– Ну это да.
– А я недавно ночью летал, выходил из тела. Я испугался, думал, что умер, – неожиданно сказал китаец.
– Выходил из тела?! Это страшно?… – но друг уже молчал, посапывая во сне.
Весна радовала всё живое, но более всего она радовала молодых послушников. Вопреки строгому монастырскому уставу они находили время для шуток и игр. В то время, когда после полудня солнце поднималось максимально высоко, когда наступало время физических занятий, молодые монахи устраивали соревнования в беге и прыжках, играли в чехарду, соревновались в выбивании сложенных плиточек горной породы камушком. Старые монахи, что прожили в обители уже целую вечность, участие в таких играх не принимали. Уединившись «заветром» монах подставлял лицо солнцу и погружался в раздумья, которые можно назвать и медитацией. Послушникам не мешали разминать члены, но всё-таки, один из старших монахов через некоторое время прерывал излишне расшумевшихся мальчишек, а барабан под крышей монастыря призывал их к продолжению учёбы.