Жил-был человек… - страница 6

Шрифт
Интервал
И мужество быть, а не казаться!
Как на кухни драгоценной соли горсть
и у винодела вызревшая гроздь
или в несущей балке гвоздь!
За это мужество
не установят твой портрет на доску почета.
Да, мужество, когда ты встал и за тобою рота.
Но мужество – годами тянуть лямки своей арбы
По бездорожью и виражам судьбы.
И каждый день, и каждый час
мне мужество свой меч подаст.
На бой с судьбой, на бой с собой,
на бой с невидимой ордой.
И непонятно это мужество никому,
разве что Богу одному.

Игорю Растеряеву

Ты расстреливаешь очередью из гармошки
городские снобские душонки.
Букетиком ромашки бьешь социум по роже,
строкою на нерве и весеннем кураже.
Враги России боялись во все века
неформатного с гармошкой Ваньку-дурака.
Так и живет наш народ, как нечего терять,
и Игорь Растеряев нам и за отца, и мать.

Другой…

Он был по определению другой.
Иного рода, племени,
чужого гена, семени.
Подозрительный
в нем был и замес теста.
И где теперь, скажите,
найти для него место?
В моей душе давно
безнадежно, тесно.
Как у представителя
альтернативной стаи,
имя его звучало
как название марки стали.
Он разрушил мои взгляды и планы
и не входил в родственные для меня кланы.
Он был на меня непохожий,
идущий рядом со мной
как незнакомый прохожий.
Он был другой.
Корень – друг – мой.

Старая рябина под моим окном

Старая рябина под моим окном.
Тело её рассечено
было молнии огнем.
А кора шершавая
изъедена и покрыта мхом.
Кряжистая баба за моим окном.
Знаю, знаю…
В молодости слыла ты первою
красавицей среди подруг.
Станом стройным гнулась
от метель и вьюг.
Что же и теперь
так отчаянно цветешь?
Словно суженого-ряженого
до сих пор ты ждешь.
Или для небес твоя
бессловесная мольба?
Чтобы день последний
отсрочила для тебя судьба?
Честно!
Видом своим давно портишь мне
каменный фасад.
Да кто о тебе вспомнит?
А кто-то будет даже рад.
Я решила, я точу топор
и иду к тебе как палач
исполнить приговор.
Под тобою в тишине…
молчу… и осознаю…
подлую миссию свою.
Слышу…
Как по венам деревянным
движется упрямый сок.
Может быть, и правда
не вышел для тебя ещё
жизни срок?
Под тобою деда
бабушка ждала с войны,
а моего отца-мальца —
друзья-пацаны.
Я любуюсь  на небо
через кружевной узор,
яркой ягодой засыпан
каждой веточки зазор.
Пью чай с плодами от тебя
каждый вечер дома, у огня.
Ладно, разве нет сердца у меня?
Скоро старой стану ведь и я!
Заброшу топор в дальний свой сарай.
Следующая страница