– Да ладно, если у вас всё так превосходно, почему еда блевотно-мерзкая?
– Саша, прекрати, а, – урезонила мама.
– Что прекратить? Ты забыла, какие на вкус яблоки? А огурцы? Да даже хлеб. Всё у нас вкуснее, – Саша нюхнула терпкого чая. – Фа-ах-х. Почему так? Почему? Если у нас неправильные люди и бардак, как выразился твой муж, почему с едой у нас всё в порядке? А?
– Алекс, ты знаешь, – ответил отчим, – ты ещё не привыкла.
– А я и не собираюсь привыкать. Знаете, нет? И не называйте меня Алекс, я Саша, понятно? Я САША.
Девушка схватила кружку, выпрыгнула из-за стола и побежала в лес. Мама отправилась вслед за дочерью, крича:
– Са-а-аня. Са-ань, сто-ой… Стий! Почэкай.
Свернув с тропинки, дочь рванула прям по рыхлому снегу до кленовой рощи.
– Хоть что-то настоящее, – девушка поставила чашку в пушистый сугроб и обняла коричневое дерево. – Мама, неужели ты забыла, какие на вкус помидоры, а? Зачем привыкать к паршивому, если я знаю, как должно быть на самом деле?
Саша требовала ответов и постукивала кулаком по шершавому стволу вокруг древесного дупла.
– Заспокойся, – сказала мама на полу-родном. – Позабыла, сколько трудов и времени нам стоило, щоб приехать сюда?
– Приехали, а толку-то? Чем мне тут заниматься?
– Та чем у’годно. Що хочешь, то и делай. У нас есть ’гроши, мужчина и большой дом. Що не так-то? – спросила мать в надежде успокоить дочь.
– Деньги есть? Да? Ну купи мне на них хотя бы кефир.
– У супермаркете за у’глом кефир. Чому ты спрашиваешь? Що за ’глупости?
– Это не кефир, мам. Это – жидкая солёная сметана. Вспомни наш кефир. Вкусный, густой, насыщенный и с кислинкой. Найдёшь тут такой?
– Може, ты вернуться хочешь?
– Хочу, да, хочу, – крикнула Саша. – Там остались мои друзья!
Дочь отчаянно зарыдала, а мать заметила, как одна её горестная слезинка упала в чашку с чаем.
– Нэ ’говори чепухи. Мы туды николы вжэ не вернёмся.
– ЧТО-О?! – ещё громче крикнула девушка. – Никогда? Ты же… Ты же говорила, мы вернёмся, когда всё закончится. Ма-а-ам! Ты соврала мне?
– Доча, там цэ вжэ николы нэ кончится, – грустно сказала мать, подойдя к Саше поближе.
– Не говори так, ясно? Да. Не говори. Всё будет хорошо, – девушка села на синеватый снег под деревом. – Всё будет, да, да. Будет. Я не позволю своей родине оставаться на дне. Мы этого не заслужили. За что нам это всё? За что?!