Хорошо помню эпизод лета 1943 года, когда наши самолеты бомбили вокзал, вой сирены, грохот разрывов. Я сижу в кабине немецкой грузовой машины, дверца захлопнута, открыть не могу и ору «благим матом». Все побежали в подвал прятаться, а меня забыли. Потом сестра моя, Гаинка, вернулась за мной.
Помню осенью 1943 года бой в селе Грушивка, куда нас немцы выгнали из города. Оранжевое небо, свист пуль и вой залпов «катюш», когда мы перебегали из землянки в кручу, в пещеру. Как говорили взрослые, в землянке оставаться было опасно, могли бросить гранату наши или немцы, так как село многократно переходило из рук в руки.
Помню пепелище нашего дома после освобождения Днепропетровска, и струны от рояля, сгоревшего вместе с домом. Эти обгоревшие струны меня очень удивили, я даже представить не мог, что в рояле столько струн. Все рылись в обгоревших остатках нашего имущества, а я не мог оторваться от этих закопченных струн.
Почему-то совершенно не помню День Победы 9 мая 1945 года. Может быть потому, что к этому времени мы перебрались в Диевку, где нас не очень любезно приняли родственники отца.
Совершенно не помню чувство голода 1946—1947 года, хотя семья наша сильно голодала. Мама, чтобы спасти нас от голодной смерти, начала ездить в поездки в Киевскую область. Там был хороший урожай. Покупала здесь металлические казаны, другую посуду и возила в села под Киев, а там меняла на продукты. Ездила с другими соседскими женщинами в товарных вагонах на грузовых поездах. Поездка продолжалась неделю, а я в это время, кроме ночи, оставался дома один. У нас в углу висела маленькая икона Божией Матери «Нерушимая Стена», перед которой я на коленях плакал и просил только об одном: чтобы мама побыстрее вернулась.
Мама возвращалась всегда, когда у меня совершенно исчезало терпение. Для меня это был самый большой праздник. Но однажды мама задержалась, и приехала без ничего, так как у нее украли мешок с продуктами. Ей пришлось продать свое последнее выходное платье, чтобы собрать деньги на следующую поездку. Еще запомнилась одна поездка родителей на грузовом автомобиле лютой зимой 1946 года. Они застряли где-то под Кировоградом на целый месяц, а мы с сестрой остались одни практически без еды. Гаинка нашла на чердаке два кочана кукурузы, помолола на круподерке и сварила мамалыгу. Тогда мне казалось, что вкуснее ничего на свете не бывает. Питались мы с сестрой 800-ми граммами хлеба, которые Гаинка получала ежедневно по карточке, как студентка коксохимического техникума. Да еще одна из подруг Гаинки, узнав о нашем бедственном положении, уже перед возвращением родителей дала нам мешок муки (10 кг). Отец ее был директором мельницы.