Напомнив зрителям суть дела, Болтик приступил к правде-матке.
– Уважаемые зрители, – начал он.– Картина, которую уважаемые органы приняли на веру, была изначально ложной. Плохим парнем был сотрудник Максима Бородина Владимир Гнесин. Мотив: устранив своего шефа, он освобождал место у руки завидной невесты-вдовы Марины Бородиной, которая была готова к этой участи.
– Позвольте, – вмешался защитник.– Но сама гражданка Бородина утверждает, что они не были любовниками.
– Физически, – нет, – подтвердил Крон.– Однако со стороны Бородиной имела место страсть, – как по отношению к Гнесину, так и к мужу, только с противоположным знаком. Бородина мечтала освободиться от собственного мужа.
– Так она участвовала в интриге, или нет? – вопросил адвокат.
– Нет, конечно, нет. Она чиста перед законом. Возможно, она благодарила небеса за взрыв машины Максима, но руки к этому не прикладывала. Другое дело Гнесин.
– Странно, – перебил обвинителя защитник.– Страсть, и без, мм…
– Плотской любви? Странно, потому что Гнесиным также владела страсть. Только не к Марине Бородиной, а к ее слуге, Виталию.
– Ах… – в студии зашумела небольшая аудитория. -Ох!
– Поэтому посылы и реверансы в сторону красавицы Бородиной со стороны пылкого влюбленного могли быть только платоническими. Получив же контроль над маленькой империей в качестве нового короля, Гнесин не стал бы, предположу я, насиловать свое естество. Еще один маленький несчастный случай, и безутешный новоявленный вдовец смог бы отдаться моногамной любви, имея громадный капитал.
– Но как же произошло убийство? – недоверчиво спросил защитник. – Пока это все слова.
– Действительно, невозможное невозможно. Как можно взорвать машину, будучи в ней, остаться живым, да еще оставить свидетеля. Тем более, что машину никак не заминировать, – она стоит в неприступном гараже. Все становится проще, если предположить, что убийство произошло не во время, а до взрыва.
– Как это может быть?
– Вот схема движения машины. Здесь, по словам механика, рвануло. Эти слова и для нас, и для следователей долгое время были определяющими. А если мы перестанем им верить?
– Так что же, Бровко лжесвидетельствовал?
– Нет, он честный человек. То, что он ПРИНЯЛ ЗА ВЗРЫВ, БЫЛО НЕ ЧЕМ ИНЫМ, КАК СИЛЬНЫМ УДАРОМ ПО ГОЛОВЕ. Нанесенным сзади. Смотрите, вот увеличенное фото раны. Очнувшись, и узнав о взрыве, он и не смог предполагать что-либо иное.