– Я видел рояль в гостиной. Это ваш инструмент?
– Ага. Красивый, правда? Нам его из Италии привезли. Бешеных денег стоит.
– Сыграете что-нибудь? Прошу Вас… – Бруно взял Викусю за руки, развернул к себе, посмотрел с неподдельным трепетом. Лишь в уголках глаз плескалось веселье.
Викуся до уголков не добралась. Тут же среагировала, подняла на него томный взгляд, завела ножку назад, попа ее соблазнительно округлилась, пальцы в его руках затрепетали, идеальной формы грудь волнительно поднялась. Иии ррраз! Батман тандю жёте! – пронеслось у него в голове. Он однажды забирал племянницу из балетной школы. Послушные детские ножки и ручки заученно вставали в нужную позицию по команде строгой мадам.
– В другой раз, Бруно. Я сегодня не в форме, – сладко мурлыкала Викуся. Бруно отвлекся от батманов.
– Что ж. Надеюсь мне еще представится возможность насладиться Вашим талантом.
– Вы скоро уезжаете?
– Да, улетаю сегодня. Честно говоря, мне уже пора бежать.
– Ууууу… Ну Брунооо, – Викуся вытянула совершенные губки, свела совершенные брови.
– Мне бесконечно жаль, Вики. Но… дела! – Он глазами, губами и руками изобразил, как ему жаль. Гран батман и фуэте!
Он увлек ее в дом, где с самыми искренними сожалениями распрощался с Владимиром Ивановичем и Ольгой Михайловной – шепнул ей, что барышня обворожительна. Мать понимающе улыбнулась.
Визитом в Москву Бруно остался доволен. Все прошло по намеченному плану. Пришла пора заняться вопросом колье.
В нужный ему город он прилетел в обед. Сразу же пригласил человека в номер отеля. Выслушал его отчет о проделанной работе. По количеству информации – он получил ее в устном, бумажном и электронном виде – Бруно понял, что Михаил Третьяков весьма занятный персонаж. Он не планировал задерживаться в Российской глубинке, поэтому, не теряя времени даром, приступил к изучению материалов досье.
В 1917году князь Красовский вывез семью во Францию. Вместе с семьей князь вывез львиную долю фамильного наследия, а тут следует сказать, что Красовские всегда являлись тонкими ценителями искусств, как художественных, так и ювелирных. В княжеских закромах бережно хранились изящные украшения – творения величайших мастеров ювелиров, богато инкрустированное оружие – наследие героического военного прошлого семьи, полотна именитых художников, дорогая посуда и прочие предметы роскоши. Но светлая история благополучного спасения омрачалась одним темным фактом. В России остался старший сын князя, любимец и прямой наследник. Супруга сына была на тот момент беременна первенцем, и должна была разродиться в самое ближайшее время. На семейном совете постановили разрешения родов дожидаться в России и при первой же возможности присоединиться к семье в Париже. Так дед Михаила Третьякова, Вацлав Антонович, родился в последние дни великой империи, на стыке времен. Во Францию они так и не попали. Разразилась революция, а затем гражданская война. В неумолимом потоке событий ХХ века перечеркивались старые вехи, обрывались семейные узы, судьбы человеческие писались заново. Так потомки славного пана Ежи оказались в разных государствах, в разных мирах.