– Возможно, ответственные за этот запрет руководствуется соображениями докторов минус первого этажа, преувеличивая их опасения и раздувая до уровня суеверий, – пожал плечами Уильям, отказавшись взять на обед рыбу. – Вопрос постоянно поднимается, но никогда не решается.
Упоминаемые сотрудники минус первого этажа как раз и составляли условную вторую группу, разительно отличавшуюся от большинства посетителей столовой. Она вообще оказалась предельно малочисленной, и возглавлял ее доктор Марк Вейлес – «тот еще фрукт», по предупреждениям знакомых с ним. Шестидесятитрехлетний дядечка прямо-таки излучал оптимизм и веселье. Вместе с парой товарищей он привносил в типичное помещение типичного института хорошее настроение. При этом никому не мешал, не навязывал своего общества – вот только всех, даже забившихся в угол одиночек, доставал своим мощным голосом. «Его любили», – пришло на ум Мантисс. Работницы с половниками приветливо хихикали в ответ на его беззлобные замечания, служащие поворачивали головы в его сторону, многие кивали и здоровались.
Марк относился к тому типу людей, которые в любом обществе привлекают внимание. А еще он собирал возле себя любителей увлекательных историй, сотнями копившихся в его личном багаже. Большая часть этих историй рождалась из повседневных бытовых случаев, которые благодаря таланту признанного «сказочника» превращались в крайне увлекательные байки. А что еще делать во время обеда, как не слушать мастера повествования?
На явное любопытство со стороны Хельги доктор Вейлес ответил заинтересованным взглядом, а увидев рядом с ней Уильяма Траумериха, расцвел на глазах. Новичков он любил, ведь это его потенциальные слушатели, которые пока не знакомы ни с одной из его замечательных историй.
– Позволь представить главу отдела исследований особенностей СТ-30. – Доктор Траумерих приветствовал Марка, когда тот с разрешения присел за их стол.
– Что это?
– Очень старый и очень сломанный телефон, ничего интересного per se. – Доктор Вейлес уперся локтями в стол. – Гораздо важнее, что я вижу перед собой. Между вами есть что-то общее, прямо как у родственников. Только я знаю, что у Уильяма нет ни детей, ни племянников. Где же я мог встречать эти черты?
– Ты, вероятно, перепутал мои черты с чертами Эдгара Мантисса, – растолковал доктор Траумерих, и у его коллеги брови поползли наверх.