Погруженный в свои мысли, перелистывая пыльные страницы своих воспоминаний, я не сразу понял, что кто-то вошел в комнату. Мне показалось, что в моей комнате появился улыбающийся отец. Молодой, с модно зачесанными назад волосами. Яркий и подтянутый…
– Выпьешь лекарства?
Я встряхнул головой, стараясь сфокусировать свой взгляд на силуэте, наклонившимся надо мной.
– Кто это? – не сразу поняв, испуганно спросил я.
– Как кто? Это я, – старший внук стоял и, натянуто улыбаясь, не скрывал своей обеспокоенности. – Тебе надо лекарство выпить.
– Да, конечно, – собравшись силами, я приподнялся на локте. Он заботливо поддержал меня за голову, второй рукой давая мне выпить лекарство и запить его водой. Стало лучше. Я попросил еще воды. Он быстро вышел. Я с дрожью в локте остался ждать, стараясь не рухнуть на опостылевшие подушки. Знобило. Внук вернулся со стаканом воды.
– Ну, как ты? – не зная, с чего начать, спросил я, погасив, наконец, мучительную жажду.
– Все хорошо. Я на занятиях был. У нас второй семестр начался.
– Молодец. Учись хорошо. Не пропускай уроки.
– Я в институте же учусь!
– А-а-а… Конечно… Извини, подзабыл малость.
– Ничего страшного…
Внук тихо присел на стоявший рядом стул. Он опустил плечи и уставился на одеяла, которыми меня укутали как младенца.
– Деда, а я тебя люблю.
– Золотой, и я тебя люблю. Я вас всех люблю. Очень.
– А почему тогда так?
– Как, мой мальчик?
– Ну… Ты работал в большой больнице. В Центре. Даже награды есть. У тебя же такие операции делали. Нам про вас до сих пор говорят. Вы же первыми начали трансплантации делать. А ты вот лежишь. Сердце болит. Ведь можно же было что-то сделать?
От переполнявших эмоций внук вскочил со стула и начал ходить по комнате, пряча появившиеся на глазах слезы. Его сознание не могло принять мое состояние, ведь он вырос на моих руках. Я мчался с работы за ним в детский сад, чтобы побаловать его сладостями и подарками. Позже он с удовольствием слушал мои рассказы о работе и о друзьях, о нашей стране и истории. И вот теперь он, горячий своей молодостью и категоричностью, мечется от отчаяния и собственного бессилия.
– Сядь, пожалуйста, а то я уже устал смотреть, как ты бегаешь по комнате.
Стараясь отдышаться и, с тоской глядя на кипящего энергией внука, я попытался сформулировать ему кое-что очень важное. Лежал и думал, что, положа руку на сердце, я не мучился. Более того, читая странички своих «историй болезни», да еще устало выслушивая причитания и негодования врачей, мне становилось ясно, что я жил просто вопреки… Наперекор… В полную силу.