К протоколу никак не привыкну,
Ты, Евгуня, стократно права», —
И, достав из кармана колечко,
Протяну его робко тебе,
Но удар, называемый «встречка»,
О моем озаботится лбе.
Из нокаута выйдя, спрошу я:
«А теперь-то дерешься почто?».
Ты мне бросишь, во гневе бушуя:
«Я хочу меховое пальто!».
«А зачем, дорогая, средь лета
Меховое пальто на жаре?», —
Удивлюсь и мгновенно за это
Окажусь головою в ведре.
Из него возропщу, согласившись
На покупку одежды зимой,
Ты же яростно, словно взбесившись,
Будешь бить по ведру хохломой.
И когда из ведра, оглушенный,
Еле вытащу свой черепок,
Я уставлюсь, как умалишенный,
Не на твой обнаженный пупок,
А на то, как из мутной нирваны
Приближаются стопы твои,
Чтобы пнуть, как пеле и зиданы,
Очень больно мне в орган любви.
Но я вынесу эти страданья
И спрошу, оклемавшись: «Евгунь,
Ты согласна сменить мирозданья
На мою эротичную клунь?».
Ты насмешливо выстрелишь в сердце:
«Дорогой, ты случайно не псих?», —
И, глаза мои потчуя перцем,
Возмутишься: «И это жених?!».
Оцарапав мне щеки и скулы
И плеснув на меня гидразин,
Острозубой улыбкой акулы
Процедишь: «Ну а где лимузин?».
Я промямлю, прикрывшись руками,
Что машина сейчас ни к чему.
Ты, сердито грозя желваками,
Погрузишь мою душу во тьму:
Замахнувшись увесистой вазой
Из какого-то там хрусталя
И покрыв меня матерной фразой,
Злобно вынудишь дать кругаля.
Не желая быть рано убитым,
Сигану я, спасаясь, в окно
И возрадуюсь даже побитым:
Предложение оглашено!