Моё томительное беспокойство относительно того, приедет мусоровоз, или не приедет, счастливо кончилось. Мусоровоз приехал, и я помог водителю подкатить контейнеры к машине.
– Листвы нет? – спросил водитель, придирчиво осматривая содержимое каждого контейнера.
– Нет, нет! – заверил я, зная, что с листвой он не возьмёт мусор.
Мусоровоз уехал. В общем, всё сложилось в это утро удачно. Я присыпал листву, которую собрал с участка и перенёс в палисадник, землёй, как и положено по инструкции. Потом собрал инструмент и отнёс его в подвал. В подвале уже собрались подростки, которые курили, ругались и не обращали на меня внимания.
Я отправился домой.
Итак, сегодня я пойду в институт узнавать насчёт диплома. Это очень важно – получить диплом. Тогда можно возвратиться на родину и устроиться куда-нибудь работать. А так, без диплома, с полууголовной записью в трудовой книжке «исключён за нарушение профессиональной этики» никто не возьмёт на приличную работу.
1.
Впервые я приехал в Москву лет тринадцать назад. Сейчас мне двадцать семь. Выходит, мне тогда было четырнадцать. Ехали мы тогда группкой на соревнования по классической борьбе в город Киров (не знаю, как он сейчас называется) и проездом были в Москве. Переезжали с одного вокзала на другой. Во главе нашей группы из трёх человек – тренер. Тогда-то я и разглядел Москву впервые вблизи и, надо сказать, сильно разочаровался. О, это не в обиду москвичам сказано: Москва не плохой город, а, скажем так, обычный. Просто едва я попал в столицу, даже едва поезд, в котором мы ехали, стал въезжать в пригород, как миф, созданный усилиями учителей в школе, деятелей литературы и искусства, дикторов телевидения из программы «Время» и так далее, рухнул при виде обычной, суровой действительности натуральной жизни. О, это было сильное потрясение для четырнадцатилетнего подростка, чьё сердце стремилось к идеалу! Во второй раз я попал в Москву спустя года три, после окончания школы, когда собрался неожиданно для родителей поступать в театральный институт. Тогда я не поступил, но вот спустя ещё пять лет меня приняли в ГИТИС. Может быть, эти мои записки – история про молодого человека, который, попав в Москву, с огромными душевными, духовными, нравственными потерями достигает… нет, не славы, не денег и даже не права говорить своим голосом, а достигает покоя. Того покоя, в котором есть знание жизни, пусть с привкусом горечи, но уравновешенное молодостью и силой телесной.