и жизнь бессовестно длинна.
…Чумной реки
волна лишений
неутомима и жадна;
сметает всё
и поглощает
в движенье грозном крик тоски,
и нас несёт
и укрощает,
и нет пределов у реки.
И чья–то смерть
в круговороте
чуть–чуть продлит другую жизнь –
как просто сметь, коль на излёте
ты гибнешь сам от чьей–то лжи!
И всё нутро
молит о мщенье,
и мысль в обойму вложена:
все мы стрелки,
и все – мишени,
ведь жизнь
бессмысленно длинна.
Вернулся в мир свободы тесный,
которым грезил много лет,
надежд носитель бесполезный
и чести ветхий эполет.
Иные нравы на свободе –
не те, что грезились в тюрьме:
блуждаю в собственном народе
во всё сгущающейся тьме,
где мало рук, своё дающих,
но лес – берущих не своё,
где глоток сонмище, орущих
о жизни собственной враньё.
Растёт у лени и разброда
во лжи зачатая сума…
В России только там свобода,
где с чётким кодексом тюрьма?
На излучине тихой реки
пиво с раками пьют мужики,
ароматная пена густа,
а беседа умна и проста.
И горят интеллектом глаза,
и шумит над планетой гроза,
очищая от вздорных идей
экономики, банки, людей!
Выясняется, что президент
на толковую мысль – импотент,
а его закадычный премьер –
словно мышь, примитивен и сер.
С третьей литры не стало вокруг
ни бандюг, ни голодных старух,
сами в землю легли семена,
в сад единства вернулась страна.
Озарений полно решето,
подсказал бы правителям кто:
если пиво стоит на столе –
мыслить с раками надо в кремле!
Неужели там пиво не то?
***
В чём упрекать народ забитый,
который сам себя забил,
и не виновен царь убитый –
не ту Россию он любил.
По неоглядному простору
не протекал единый ток,
и не готовы к разговору
России запад и восток.
Не могут церкви и мечети
застить кровавый свет вражды –
влекут творцы строений этих
в бездумье войн, во тьму беды.
Коль нет границ у мирозданья,
их быть у веры не должно,
ведь человечества призванье –
знать, что единое оно.
Разлетелись воздушные замки
сладких мыслей о завтрашнем дне:
продолжаю тянуть свою лямку,
грязь меся в теснотище, на дне.
Капитаны умны и суровы,
небывало сильны и смелы,
сотрясая всем хором основы
той, вчерашней, убитой страны.
"Мы очистим и русла и воды,
будут тропы для всех широки!" –
но шагают, толкаясь, народы
по знакомому руслу реки…
Капитаны, звонки ваши речи,
поп цветёт, да хиреет приход –
те же лямки и те же в них плечи,
те же люди считают доход.
Наглотавшись надежды до боли,