Мстительная память вытащила книжных воров на Старолесной. Зимой, в поздний час, когда метро закрылось, безденежная пара актеров из театра на Таганке осталась переночевать в кабинете Марка. К утру лицедеи стырили стоявшие на полке сборники Окуджавы, Высоцкого, Вознесенского. Набили книгами чемоданчик, с которым пришли, позавтракали и сгинули.
В ХЛАМе паслась фарца (валютная, политическая, обывательская, окололитературная), промышляли бляди, а с ними иностранные корреспонденты. Но не только. Дальняя родственница Вдовы Главного Поэта, девица Туся, длинноволосая, в высоких сапогах, с черным пуделем на поводке, входившая в группу СМОГ, была любовницей первого поэта андеграунда. А когда гэбня того затравила и он исчез, вышла замуж за Португальца. Уехала с ним в Лиссабон, но не прижилась там, бросила мужа и вернулась. Купила «жигуленка», училась водить за полночь, когда на улицах становилось пустынно. Заезжала к Марку на Старолесную, забирала его, выворачивала на Бутырский вал и через улицу Горького выбиралась на Садовое кольцо. Затем по Кропоткинской ехала к Новодевичьему монастырю. У монастыря Туся одной рукой рулила, другой крестилась, по указателю выезжала на набережную Москвы-реки, оттуда – на Бульварное кольцо… и к Петровке, главному Московскому околотку. За самым известным после Лубянки адресом – Петровка, 38 стоял ее дом.
Поднимались на третий этаж уже под утро. Телефон трезвонил, как днем. Гости кричали с улицы, чтоб Туся впустила в подъезд. С рассветом пили чай, читали стихи, обменивались новостями, анекдотами. Здесь можно было встретить внука Члена Политбюро музыканта Серго, художника Кабакова, писателя Битова…
Хозяйка не скрывала, что ищет ухажера, который мог содержать ее. Салонные женщины, хотя и «попорченные временем», были талантливы, обидчивы, но неуязвимы. Их щит – культурный снобизм. Оппонентов они прикладывали фразами – стыдно не знать, как можно это не прочитать, нельзя не заинтересоваться. Чванливых авторов называли самовлюбленным чудовищем. Дружескую переписку шпиговали задиристым: складывается впечатление, что ты не вникаешь в смысл, ты сделал ошибки, на которые следует обратить внимание, не дочитала из-за необъяснимого чувства неловкости и непреодолимого отторжения. Указывая на событие, деталь, фамилию, предупреждали: