– Ну, если так… Читай, конечно. Мне даже самой теперь интересно стало, – великодушно разрешила за нас обеих Вика.
Илья встал, подошел к окну и какое-то время молча смотрел в темноту ночи. Потом начал читать.
Два танкиста
Нас было трое… Витька… тот…
почти что сразу…
Лишь прохрипел: "Вот, блин, не прет…
ведь до приказу…"
Под Новый год… такая хня…
как есть – непруха.
Сполна плеснула нам Чечня!
в бочину… "мухой"…
Жгут затянул… держись, земляк…
помогут в роте…
На лоскуте висит ступня
ошметком плоти…
А чичи, сука, взяли след,
как свора гончих…
– Не оставляй меня, Паштет…
уж лучше кончи…
А я несу сплошную муть:
– Не ссы, товарищ…
Про Новый год, мол, не забудь,
мол, че подаришь…
На горб взвалил и побежал…
тут – или-или…
И как влупили тут по нам…
Как, ****ь, влупили!
Аж в пятки рухнулась душа –
какая смелость?!
Ах, как бежал я! Как бежал…
Как жить хотелось…
Мне до сих пор –
все тот же сон
полночной мукой…
Те двести метров… я и он…
как вши под лупой…
– Дошли, Серега! Все пучком!..
Перевернули…
Три пули по спине рядком…
МОИ, ****Ь, ПУЛИ!
Ну да – война… ну да – в бою…
но… кто ответит…
Он жизнь мне подарил свою…
Как жить-то с этим?..
–
И Пашка водки нацедил,
Чуть пролил даже…
И молча выпила я с ним.
А че тут скажешь…
Повисла гробовая тишина. Пламя свечей дрожало, отбрасывая причудливые тени. Глаза моих друзей как-то странно блестели. Я поняла вдруг, что у всех навернулись слезы. Я и сама чуть не ревела.
– Ребят, давайте за них выпьем, – подал голос Изя.
Он нацедил всем в чайные стаканы немного водки, и мы выпили молча, не чокаясь, за Пашку, Витьку, Серегу и ту отважную девушку…
В соседнем бараке, где обитала мужская часть стройотряда, ярко горели все окна. Оттуда доносились шум и смех. А мы нашей маленькой компанией находились словно на другой планете. Так какой-нибудь звездной тихой ночью мимо деревни, расположенной на берегу реки, проплывает прогулочный корабль. Он весь освещен яркими разноцветными огнями; на верхней палубе под громкую музыку танцуют отдыхающие. В обнимку у бортика стоят молодые пары. Кто-то курит, равнодушно глядя, как за бортом медленно уплывают вдаль темные дома. Потом бросает тлеющий окурок в воду и снова присоединяется к танцующим, не оставив в своей памяти и следа о забытой богом и людьми неизвестной маленькой деревушке…
Потом Изя решил разрядить обстановку. У него это любимое занятие. Всегда только и делает, что везде ее разряжает. Особенно, когда рядом Вика… Изя достал записную книжечку, с которой, как я вскоре поняла, он никогда не расставался, и его понесло.