Ребенок опять разразился криком, на этот раз избрав предметом своего гнева Ханну. Он внезапно ударил ее хилым кулачком и опять заверещал.
– Брэндон, неужели ты не понимаешь, так нельзя… – сказала ему мать.
Не успела Сюзетта ее удержать, как Ханна сложила руку в тугой решительный кулак, замахнулась и заехала мальчику сбоку по голове. Тот пошатнулся, замер в изумлении и плюхнулся на пол.
– О нет! – Сюзетта подбежала к Ханне и оттащила ее. – Простите, простите нас.
С потрясенным выражением лица мать подхватила Брэндона на руки. Малыш залился слезами и хрипло завопил от боли.
– Он в порядке? Простите меня. – Сюзетта гневно опустила глаза на дочь. – Драться нельзя.
Та показала на мальчика, молча осуждая его как зачинщика.
Держа Брэндона подальше от них, мать осмотрела его глаз, ушко и нежный, уязвимый висок. Потом стала баюкать, пытаясь утешить и осушить слезы.
Увидев полный ненависти, сердитый взгляд женщины, в котором явственно читалось «Как вы посмели еще больше испортить мне день?», Сюзетта схватила Ханну за руку и направилась к спасительным кассам. Она с удовольствием бросила бы тележку и с позором бежала бы, но если Ханна уйдет из супермаркета без угощения, будет еще хуже.
Пока кассирша сканировала покупки, Сюзетта что-то лепетала с трясущимися руками.
– Ханна, тебе известно, что драться нельзя. Тем более, он совсем еще маленький… Хотя это неважно, бить людей вообще нельзя. Драться плохо, и тебе это хорошо известно…
Ханна со скучающим видом вздохнула. Выходя из магазина, Сюзетта опустила голову, уверенная, что на нее станут показывать пальцем: мать, неспособная держать в узде своего агрессивного ребенка, который ударил кулаком малыша.
– Поверить не могу, что ты так поступила.
Устроившись на сиденье и пристегнув ремень, Ханна устремила на Сюзетту выжидательный, немигающий взгляд. Потом склонила набок голову и скривила рот. Сюзетта точно знала, чем это грозит: собственной истерикой дочери, если мать не даст ей что-нибудь вкусненькое.
Она положила покупки на переднее сиденье, чтобы Ханна не могла до них дотянуться, и выудила пакет черники в темном шоколаде.
– Это тебе в награду не за то, что ты сделала в магазине, – сказал она перед тем, как передать его дочери, – а за хорошее поведение у врача. Но о твоем поступке нам придется поговорить с папой, потому что драться неприемлемо. Договорились?