И сам набрался злости.
Говори.
Твой голос манит, как магнит.
Воодушевляет многое терпеть,
Настолько сильно он красив,
Что, чувствуя его, так хочется взреветь.
Но не от злости, а от полноты эмоций
Не утомлюсь его я слушать,
И чувство, будто поднялось то солнце,
Которое мне греет душу.
Рок’н’ролл.
Глубоко, в сознании моем
Живет припеваючи, молвит громко —
Давит по струнам рок’н’ролл.
И четкости ритма наиграно тонко
На грифе гитары, что слепит невзгоды.
Сжигает он ярким огнем все напутствия.
Обходит путями все тонкости моды.
Имеет значение его же присутствие —
Вся мощность рифов, басов и не только.
Ворон I.
Встречался как-то ворон мне,
Украшенный одеждой черных оперений.
В глаза его я долго наблюдал во сне.
Все понимал, как сложно быть провидцем
тягостных мучений.
Как пред тобой кишит война, болезни,
безрассудство.
Ты проживаешь двести лет и зришь порок,
И мимолетно по сей день распутство.
А смысл тот же – боль и ничего.
Вина.
Кругом мы ищем виноватых —
Себя же вовсе не корим.
Проблемы в нас внутри зачаты —
Осилить их всё не решим.
Нам духу-то хватит обвинить
Того, кто сам всего добился.
Преграды он разрушил – это злит
Натуры наши. Тот остепенился.
Измучен был отсутствием покоя.
Однако, смог собраться с духом.
Он ощутил болезненное горе,
Парящее над каждым слухом.
И жалило оно, жестокий яд, —
Дух бедного стонал, терпя.
Пока не принял он обряд
Борьбы, победы самого себя.
Луна.
Ты так бела, что в лёгкость позабыться.
Ты так бела, что взгляд не унести.
Мне самому порой не снится
Та красота вблизи ночи!
Ты словно солнце, только в тьме.
Ты ярко светишь белизной лучей.
Как не хватает их страстно мне.
Как ненасытен – хоть кричи!
Ты в редкость полная бываешь.
При этом сущность-то в другом:
Ты мистикой своею завлекаешь
Дела забыть, оставить на потом.
Ворон II.
Я вдруг спросил: «Скажи мне, ворон,
Зачем война, зачем распутство – все эти грезы?»
Ответ его: «Мир беспощаден ко всему
и грязи полон.
Пощады нет ни для кого и даже яркой розы!
Нет жалости ему и скорби так в поныне,
Лишь призраки несчастья обитают в нем»
От этих слов кровь в сердце у меня стынет,
Он все продолжил: «Мы, вороны, поем
О том, что зрим, как воспринимаем.
Но люди издавна не знают, что и как,