«Кроме неведомых извращений неведомо кого и неведомой опасности для жизни», – подумала Варя… А перед глазами всплыли цифры: долг за квартиру, долг за учебу и сумма «гонорара». А еще заплаканное лицо матери: «У отца инсульт, его парализовало… Прости, мы больше не можем помогать тебе оплачивать институт…» И виноватое лицо подруги: «Прости, мы решили жить с ним вместе, это любовь, понимаешь! Ты же умница, найдешь, с кем вместе снимать квартиру!» А еще исписанные бумажки с лихорадочными расчетами: «взять кредит», «заработать грант», «зарплата», «где еще заработать денег?»… И итог: институт придется бросить. Варя решилась.
– Хорошо. Шли свой список. Давай деньги на анализы. Когда я там должна быть готова?
От бесстрастно-холодного и вместе с тем захватывающего дух вида ночной Москвы Варина паника улеглась. Девушка посмотрела на часы. 21:00. Пока она металась и рефлексировала, незаметно прошел час. Хозяин апартаментов так и не появился.
«Интересно, мне заплатят за ожидание, как таксисту, или ограничатся кофе, видом и музыкой? Кстати, может, и правда, включить музыку?»
Варя отшагнула от окна и направилась в конференц-рум, как назвала девушка-хостесс огромную и единственную открытую в отсутствие «хозяина» комнату в апартаментах. Мебели в этом помещении хайтек-дизайна почти не было: стенка (опять-таки полная робототехники, как подозревала Варя), прозрачный журнальный столик, огромный диван и пара кресел. С потолка струился мягкий рассеянный свет.
Подойдя к журнальному столику в поисках пульта, Варя неожиданно для себя заметила у стены рояль. На вид – совершенно космический, но в том, что это именно рояль, девушка не сомневалась. Как зачарованная, подошла к диковине, провела рукой по гладкой полированной поверхности, ощущая в ладони странное тепло. А затем, повинуясь какому-то непреодолимому импульсу, открыла крышку, села, положила пальцы на клавиши и заиграла. Так, как играла давным-давно, в школе, когда впервые была влюблена… Голова – в облаках, глаза закрыты, сердце бьется, как у воробья, а пальцы перебирают белые гребни клавиш, соленую пену волн у самой кромки моря, зачерпывая пригоршнями черные камешки гальки, утаскивая под себя, отступая и снова накатываясь на берег белой волной. Музыка накрыла Варю, подчинила себе, заставила забыть, где она и зачем.