Он понимал, что нужно что-то делать, но не понимал, что именно и как необходимо начать. Ему особенно понравился сюжет фильма про шпионку, маньчжурскую принцессу, выросшую в Японии, про которую она и написала, что та была настолько красива и сексуальна, что даже сама об этом не подозревала. Невероятно женственная, она переодевалась в мужские одежды и все равно неустанно покоряла мужские сердца и могла командовать кавалерийскими отрядами. Перед ней стояла задача спасти из плена ее отца, служить своей стране и скрывать запретную любовную связь с отважным красавцем русским генералом.
Спасти отца… Зак решил, что обязательно предоставит ей такую возможность. На полу завибрировал телефон. «Когда не знаешь, что делать, лучший вариант – делать то, что находится перед тобой», – пришло Заку на ум.
«Ну ты, конечно, скажешь, папа. Хороший сценарист! Так, пародистка на хорошие фильмы, – в голове Зака прозвучал голос Оливии, пока он читал текст. – Ты так быстро прочитал мои горе-сценарии?»
С меня хватит, подумал Зак и быстро напечатал ответ.
«Когда у тебя есть время со мной встретиться?» – спрашивал он.
Он чувствовал, как внутри бурлит раздражение. Руки слегка тряслись. Он был взбешен. Как его родная дочь может такое говорить о своем творчестве? Это камень, между прочим, и в его огород тоже.
«В любой день после учебы», – пришло сообщение от Оливии.
«Во сколько ты заканчиваешь завтра?»
«К полудню буду уже свободна».
«Я заберу тебя у главного входа. До встречи».
«Договорились».
И в конце поцелуйчики. Даже целых три. Зак почти почувствовал их на своих небритых, с крошками от чипсов, щеках. Ситуация с Оливией будоражила его, он не мог думать ни о чем другом и даже не мог припомнить свою привычную жвачку из мыслей, которую жевал несколько лет. Он не мог воспроизвести хоть что-то из прошлого репертуара, чтобы пусть и ненадолго, но переключиться.
Он огляделся по сторонам. Бардак по-прежнему правил этой комнатой, как и его домом, как и его разумом. Для начала он позвонил знакомой уборщице, которая раньше приходила к нему и приводила дом в человеческий вид. Тогда его раздражала чистота и запах чистящих средств. Он не находил в них ничего вдохновляющего. Теперь же ему нестерпимо захотелось избавиться от пыли и хлама. И через пару дней он обязательно от них избавиться.