«Слушай, а он забавный, когда злится
— весь красный, как помидор! Ой, кажется, сюда идёт. Калитку пинком
снёс… И чего это вы, люди, так любите всё крушить? Глупые создания,
не то что мы, мудрейшие вороны!..»
Через минуту дверь в мою комнату с
грохотом распахнулась. На пороге, тяжело дыша, стоял взбешённый
Лука. Алые пятна на белых от холода щеках выдавали крайнюю степень
напряжение, а глаза его метали молнии.
— Что ты с ним сделал?! — прорычал дознаватель, сжимая
кулаки.
— С кем?
— С моим информатором!
Я изобразил лёгкое удивление и с
ноткой иронии поинтересовался:
— А что с ним случилось?
Волков побагровел, выпучив глаза.
Казалось, его сейчас удар хватит от ярости.
— Он исчез! — рявкнул
дознаватель.
Я картинно с недоумением развёл
руками:
— Каким же образом, если ваши люди
неусыпно стерегут покой Угрюмихи от любых угроз?
Лука Северьянович заскрипел зубами.
Было видно, что он с трудом сдерживается, чтобы не сорваться на
крик.
— Не придуривайтесь, боярин. Вы
прекрасно знаете, что это он написал на вас донос!
Я укоризненно покачал головой:
— Клевету. Вот какое слово вы ищете.
Создатель той бездарной бумажки измыслил гнусную клевету. Почему он
исчез? — я пожал плечами. — Возможно, его замучила совесть. Или он
просто решил не лжесвидетельствовать против невиновного.
Следователь зашипел сквозь зубы, как
разъярённая гадюка:
— Думаете, что самый умный, сударь?
Ничего, мы ещё посмотрим, как вы запоёте, когда я лично вас допрошу
с пристрастием. И подельники ваши тоже всё выложат, даже не
сомневайтесь, ведь в одиночку вы подобное провернуть не могли.
Я спокойно встретил бешеный взгляд
собеседника и усмехнулся:
— Валяйте. Истина от этого не
изменится. Как бы вы ни тужились, а обвинить меня вам не в чем.
Дознаватель набычился, багровея ещё
сильнее. Не привык он к подобному отпору. Обычно обвиняемые
терялись, начиная жалко лопотать и просить о снисхождении.
Сверля меня ненавидящим взглядом, он
рявкнул:
— Ничего, Платонов, это ненадолго. Я
найду тело этого писаки и докажу, что вы — убийца!
С этими словами Волков вылетел вон,
грохнув дверью так, что ставни жалобно задребезжали. Я философски
пожал плечами. Что ж, пусть ищет. Хоть до Рагнарока.
Наутро я разослал весточки своим
людям. Через Бориса, Гаврилу и Захара передал, чтоб держались и не
робели. Улик против меня у противника больше нет, шторм почти
миновал. Селяне воспряли духом, по Угрюмихе пронёсся облегчённый
вздох. Однако следствие ещё не закончилось.