Я повернул голову, рядом со мной
лежал второй шагающий, тот, кого я изгнал из Ковчега.
Сразу можно сделать два вывода.
Во-первых он, как и я, не контролирует или не полностью
контролирует свои перемещения. Этот мир явно для него – новый. И
судя по жару, который разносит ветер, судя по тому, как у меня уже
начало жечь спину от камней, на которых я оказался, долго нам здесь
не продержаться. Очередная пустышка, бакен, мир, в котором шагающий
не выживет, если только не обладает сверхспособностями.
Ни он, ни я такими не владели.
Во-вторых, он все еще не пришел в
себя. Очередной всполох ветра несся на нас, жаркого, ужасно жаркого
ветра, который выжжет мне глаза и легкие, если они останутся ему
доступны.
Я не дышал, как всегда в новом мире,
держался до последнего. Мог и глаза закрыть.
Но вместо этого я приподнялся,
схватил обнаженное тело находящегося без сознания шагающего, и
запихнул его за стоящий рядом огромный валун, а потом прижался к
нему, чтобы переждать порыв.
Два обнаженных мужчины посреди океана
жаркого песка знойного ветра. Тьфу, конечно, но в таких условиях не
до приличий.
Порыв прокатился мимо. Дав мне еще
секунды. Шагающий не приходил в себя. Долго он. Это конечно удобно,
пропускать мимо все эти страшные, нежизнеспособные миры. Порой я
жалею, что довел вселенную до того, что она открыла мне глаза и
стала показывать, сколько ей приходится искать, подбирать для меня
хоть что-то стоящее.
Но не такой уж он и крутой, этот
шагающий, покоривший двадцать миров. Не контролирует перемещения,
долго очухивается. Гонору у него больше, чем реальных
возможностей.
Разжирел в покоренных мирах?
Шагающий зашевелился, и, еще не
приходя в сознания, вдохнул.
Это он напрасно. Воздух тут явно не
для дыхания. Может, им и можно дышать, если охладить градусов на
двадцать. Глаза жгло, да и легкие тоже – но у меня то их жгло от
того, что тело требовало сделать первый вдох, чему я пока
сопротивлялся.
Натренированные митохондрии,
поколение за поколением привыкающие к тому, что хозяйские клетки
могут и не всегда баловать их достаточным количеством топлива,
работали на износ, но еще работали.
А во у шагающего сейчас выжигало
легкие. Слишком уж высокая была температура.
Он так и не пришел в себя. Не
очнулся. Блажен тот, кто остается в забвении. Тело изогнулось в
судороге, и опало.