мастер.
– Почему так экспрессивно? – спросил я его, недоумевая
над неожиданной вспышкой раздражения.
– Да все потому, что не ты первый, не ты последний. Забудь,
короче, – Вэндунь махнул рукой и уставился на воду. –
Понимаешь, какая штука… Вот как ты думаешь, быть наемником – это
мужская работа?
– Думаю, да, – честно ответил я. – Убивать и
умирать должны мужчины.
– Так вот, я тоже думаю так, как ты. Да и подавляющее число
мужчин так думает. И знаешь что?
– Что?
– Тем не менее моим первым заместителем была она. Не
потому, что ей нельзя было ходить в рейды или ее кто-нибудь жалел.
Отнюдь нет. Вообще, когда мы попали в свободные земли, она была
самой слабой из нас. И в первом же рейде получила серьезное
ранение. Думали даже, что не выкарабкается, но нет, выкарабкалась.
И потом, когда очнулась, обматерила меня за слабое продумывание
рейда. И по выздоровлении пошла в следующий рейд. Скидок ей никто
не делал. И она потихоньку росла в умениях и навыках. Была обычным
патрульным в охранении. А потом накануне важной миссии пришла и
сказала, что считает размещение патрульных слабым, и предложила
свой вариант. И потом еще раз и еще. Советы, которые она давала,
были дельными. И приглашать ее в свой штаб стали чаще. Потом без
нее не проводилась ни одна операция. Потому что авторитет, который
она завоевала среди наемников, был невероятно высок. Так что нечего
смеяться.
– Да я не смеюсь, – ответил я, – только все равно
не понял, к чему это было про мужскую работу.
– Да к тому, что если женщина выбилась в лидеры на мужской
работе, то только по двум причинам: либо она заработала это место
передком, либо она сделала раза в три больше, чем любой из мужиков,
чтобы просто занять это место.
И будь уверен, передком в наемниках много не заработаешь. А
помимо этого ей еще приходилось соответствовать. Ведь если она хоть
где-нибудь ошибалась, отношение было гораздо хуже, чем если бы
ошибся мужчина. Так что будет тебе начальник охраны – самый
подготовленный из тех, кого я знаю.
– Ну, тогда отлично, – все еще находясь в смятении от
проповеди, сказал я.
– Сколько платить-то будешь? – спросил он.
Не знаю, может, хотел смутить, но ответ на этот вопрос у меня
был, как и деньги на счету:
– В полтора раза больше от довольствия в клане на таких же
должностях. Примерно сроком на год. Потом, когда формирование и
притирка охраны закончится, довольствие выровняется с клановым.