Голос, теплый и нежный, голос, который я знала так хорошо, прошептал мне на ухо:
– Очнись, Софи. – Голос Джея. – Это просто сон. Просыпайся.
Наверное, я закричала потому, что Джей не погиб, а был рядом со мной, и все произошедшее оказалось просто ночным кошмаром. Осознав это, я нашла в себе силы стряхнуть холодные пальцы, которые хотели утащить меня во мрак. Последним усилием я освободила одну из рук и попыталась ударить их. Моя ладонь столкнулась в темноте с чем-то твердым. Я почувствовала, как ногти впились в чью-то кожу и под ними выступила кровь.
Снова раздался голос:
– Очнись, Софи! Это сон!
Говорил не Джей – Камерон.
Я несколько раз моргнула, пытаясь понять, что случилось. Горел свет, и я поняла, что нахожусь в гостевой спальне дяди Джеймса. Камерон склонился надо мной, его темные волосы были взъерошены, он сжимал мои руки. Глубокая царапина бежала по его щеке, сочась кровью.
– Это сон, – повторил он. – Просто ночной кошмар, тебе ничто не угрожает. – Левая рука Камерона, теплая и живая, прикасалась ко мне. Правая была загрубевшей, словно не рука вовсе, а какая-нибудь перчатка. Я знала: у Камерона были сильные ожоги, но не думала, что ладонь повреждена целиком до запястья. Я вспомнила об официантке в кафе. Ее крик все еще звенел у меня в ушах, я вновь почувствовала кошмарный запах горящих волос и плоти и задрожала. Камерон, вероятно, решил, что на меня так подействовала его рука, и резко отвел ее, словно я ударила его током. Он отступил от кровати так быстро, что едва не споткнулся. На его штанах не было карманов, и потому он спрятал руки за спину.
– Прости, – произнес Камерон. – Я бы не вломился к тебе так, просто услышал твой крик и подумал…
Внезапно он замолчал, и мне показалось, что кузен решил сказать что-то другое: я подумал, что ты поднимешь весь дом.
Да, мне приснился кошмарный сон, но я все равно осмотрелась, опасаясь увидеть руки, тянущиеся из матраса или сплетающиеся на подушке. Конечно, ничего такого я не увидела, только смятые, мокрые от пота простыни.
– Мне жаль, – сказала я. – Я просто… Похоже, у меня действительно был кошмар.
– Точно, – отозвался Камерон и поднял бровь. – Это же не будет повторяться каждую ночь, да?
Мои щеки запылали. Камерону явно было неприятно видеть меня такой, да и вообще, будить его посреди ночи – значит производить не самое приятное впечатление.