– И молодец. Но это нужно ей больше, чем шоколад, – Анна Сергеевна привстала, наклонилась так, что грудь обнажилась почти вся, и налила чай в чашки, – Вам сколько сахару?
– Три. Нет, две. Давайте одну.
– Пробуйте. Это мой микс.
Михаил поднес чашку к носу – цейлонский аромат проник в ноздри, за ним шел запах мяты и чего-то еще. Он попробовал чай, рука дрожала, и, опасаясь за фарфор, он поставил чашку.
– Замечательно вкусный чай. Дадите рецепт Вашего микса?
– Нет, Миша. Может быть, Вам когда-нибудь захочется еще попробовать – придете ко мне. Придете?
– Не знаю, Анна Сергеевна. Странно все это как-то.
– Что странно?
– Ну вот это – как мы с Вами сидим тут.
– Ну сидим, чай пьем. Разговариваем. Беседуем. О книгах давайте поговорим. Или о кино. Вы читаете что-нибудь?
– Читаю.
– А кого?
– Вот Пелевин новый вышел – уже начал.
– А чем Вас привлекает Пелевин?
– Своим субъективным идеализмом: у него везде – какой мир ты себе нарисуешь, в таком и будешь жить.
– Так Вы немножко учились, я смотрю.
– Да, три года, на историческом.
– Вас интересует политика?
– Нет, политика меня совершенно не интересует – после Пелевина. Сплошное манипулирование сознанием. Я сам себе манипулятор.
– А что?
– Древняя история – Греция, Рим.
– Цезарь?
– И Цезарь. Тиберий. Калигула. Нерон.
– Хорошая компания. Вам нравится Калигула, этот сексуальный маньяк?
– Это мой любимый фильм.
– Но в фильме это же Малькольм МакДауэлл, а не Калигула.
– Да, но Клеопатра, в общем, была некрасивой женщиной. Для нас Клеопатра – Элизабет Тейлор. Вы, кстати, на нее чем-то похожи. Плечами и… гру… губами.
– Правда? Спасибо. Видите, какая у нас интересная беседа. А Вы боялись. Боялись же, скажите правду.
– Боялся. Я не знал, как это будет.
– А Вам надо все знать наперед? Чтобы шлем надеть? Вы не любите спонтанность?
– Ну почему же. Но я не люблю на рыбалке вместо карпа увидеть в воде крокодила. Я люблю игру. В бисер. Но правила устанавливаю я сам.
– А у Вас острый язык.
– Есть немного. Вы не обиделись?
– Нет. Я ценю интересное сравнение. А чем Вам нравится Калигула?
– Я не могу сказать, что он мне как-то особенно нравится. Это трагедия. МакДауэлл его прекрасно сыграл – виден живой человек сквозь маску кровавого тирана и маньяка.
– Трагедия? Как интересно. Это была трагедия римского народа. При чем тут Калигула? Для него это был праздник.