Альбина набрала Машин номер.
Звонкий голос пробился к ее ушам сквозь шум толпы.
– Але, але! Чичас буду! Стояла не перед тем конвейером!
– Ты отзванивайся хоть иногда, подруга! Второй час паримся. А то у Георга… того… флебоксия…
Аля намерено говорила с некоторой строгостью. Это для Георга. Ведь для него Маша была чужой, и Аля ощущала вину перед ним за то, что сорвала с высокооплачиваемой работы.
– Че-че?.. – весело переспросили на другом конце связи.
– Ну того… Флеботомия!
– Не слышу! При встрече!..
Аля закрыла телефон и сказала:
– Если устал, присядь, отдохни.
Но он, игнорируя предложение, продолжал выдерживать стойку гончей.
Вот зачем он с ней увязался? – это вопрос. «Моя любимая требует специального обхождения» и «Мне бог велел тебе помочь, я лишь исполнитель его воли» – зарядил он, и ни шагу в сторону.
Она в конце концов уступила, хотя предпочла бы обойтись без помощи, по своему опыту зная, что к хорошему привыкать быстро, а отвыкать бывает не просто.
Зал поредел, и из зева «дракона» выцеживались лишь редкие группки прибывших.
Машка оказалась самой последней каплей инфернально-тестовой психоделии. Разбила напряжение, как хрустальный бокал на свадьбе. Часы ожидания вмиг сменились фонтаном чувств.
После объятий и поцелуев настал священный для Георга ритуал – фотографирование. Этот процесс всегда волшебно видоизменял его, и на этот раз Аля не удержалась, чтобы не подтрунить над губами, сложенными в острый треугольничек.
– Горящие глаза мачо и неизменная искусственная улыбка на месте, – отметила она.
– Не искусственная, – отбрыкнулся он от наезда. – Не хочу висячих губных углов.
– А то птичка не вылетит, – поддержала Маша, улыбаясь своему отражению в зеркальце.
Она относилась к тому типу женщин, которые чем-то неуловимым притягивают внимание и узнаются куда чаще, чем узнают сами. Но не так, чтоб услышать радостное: «О-ля-ля! Мне кажется, я вас где-то видел!» Скорее пасмурно-вежливое: – «А мы-то считали, что вы вышли замуж за миллионера и уехали за границу». И всё оттого, что чуть сросшиеся брови придавали ее лицу пикантное выражение решимости – одновременно настораживающее и влекущее.
– Маленькая птичка быстро выросла, – ответил Георг на Машину реплику и подал ей губную помаду, выпавшую из расшитого бисером ридикюльчика.
Садясь в машину, Аля приоткрыла переднюю дверцу и сказала, что сядет с подругой сзади.