Как этот гений умудрился в то время, когда о психологии не только не слышали, но и понятия такового не существовало, так глубоко проникать в душу своих героев, так тонко чувствовать их переживания, так красочно и достоверно создавать сложнейшие психологические образы, писать истории над которыми будут плакать или смеяться многие поколения зрителей?
Словом. Шекспир – это загадка, над которой еще предстоит поломать голову не одному десятку исследователей.
Не менее загадочны и таинственны и некоторые герои Шекспира.
Особенно Гамлет
Гамлет. Таинственная и трагичная фигура. Благородный мститель. Отважный. Страдающий. Непонятый. Словом, невольник чести.
По меньшей мере два столетия Гамлет был предметом восхищения, сопереживания и даже… подражания и зависти.
Романтически настроенные юноши, поглядывая на себя в зеркало, ненавидели свой здоровый румянец, мечтали о бледной коже (как о свидетельстве лишений, выпавших на долю романтическому герою) и пытались придать лицу меланхолически-задумчивый вид («Быть или не быть?..»). И страдали, взирая на свой вовсе не изнеможенный, а вполне цветущий вид (ой, не похож!). В виде компенсации своего явного благополучия, приходилось изо всех сил изображать перед барышнями разочарование в жизни и намекать на тайные, никому не ведомые страдания. Ну, чем не Гамлет? Да вот досада – особых-то переживаний и глубоких душевных ран, чаще всего в силу слишком юного возраста, романтический юноша еще не нажил. Так что поразить воображение восторженной барышни ему особенно нечем. Но это обстоятельство ничуть не мешает нашему романтику намекать то, что такие раны (незаживающие!) и такие трагические обстоятельства (о которых он, невольник чести, должен хранить молчание, сами понимаете!) в его жизни имеются в избытке. Ах, да! И, конечно же, не встретил он пока еще ту, которая душу его исстрадавшуюся понять смогла бы… Барышни, внимая романтику, сочувственно вздыхали, промокали глаза уголком кружевного платочка и, в свою очередь, намекали страдальцу, что готовы его исстрадавшуюся душу не только понять, но также обогреть и приголубить. А сам юный романтик быстро начинал верить в собственную исключительность, непонятость и трагическую предопределенность своей судьбы.
Таким образом, даже поверхностное знакомство с творчеством Шекспира оказывалось весьма полезным для жизни.