Сказание о Фениксе - страница 2

Шрифт
Интервал


(Оршина)

Я не помню всех тех, кто меня проклинал —

время стёрло в труху имена

тех, кто лгал, тех, кто бил, тех, кто в горы прогнал.

В этом храме я вечно одна.


Я не помню их лиц, я не помню их глаз —

всех со временем смерть забрала,

но слабее не стала волшебная вязь,

и кругом – беспросветная мгла.


Я брожу среди стен, их касаюсь рукой.

Каждый камень до боли знаком.

Там, за стенами – холод и вечный покой.

Там – провал. Глубоко-глубоко,


средь обломков камней, на искрошенном льду,

в темноте пополнения ждут

сонмы тех, кто нашёл здесь одну лишь беду —

вековечный последний приют.


Кем вы были при жизни, уже не узнать.

Одинаков и страшен финал —

всех к себе забрала, сожрала белизна

ненасытной утробой без дна.


И никто не дошёл. И никто не дойдёт.

Времена продолжают свой ход.

Кровожадной ухмылкою скалится лёд,

предвкушает, хохочет и ждёт.

Глава четвёртая. Ничего прекраснее

(Фиделис – Велиану)

Ты всегда устремлялся мечтами подальше от дома.

Мне хватало прогулок по лесу у стен городских.

Этот день протекать мог спокойно – совсем по-другому! —

но в дороге с тобою я не ощущаю тоски.


Ты всё рвёшься вперёд – день за днём; прошагали немало

мы с тобой по степям, средь пожухлой осенней травы.

Я забросил подсчёт расстояний и кратких привалов,

заразившись твоим безрассудным стремлением ввысь.


Горизонт изломался – огромные горные пики

розовеют в закатных лучах; по иссохшей земле

протянулись две тени – твоя и моя. Только крики

пролетающих стай нам слышны в наступающей мгле.


Сколько дней впереди – что с того? Поворачивать глупо.

Долог пройденный путь, и опасен последний рывок,

но пред мысленным взором уж высится храмовый купол,

и, как ты, друг мой лучший, я тоже хочу одного —


дотянуться до той, что томится в заоблачном храме,

ей свободу вернуть, нам самим – обрести вечный дар;

открывать этот мир, познавая всё новые грани,

не жалея, что годы бегут, как весною вода…


Ты всегда был мечтателем, друг; и меня – домоседа —

ты увлёк за собою, и я не жалею о том;

и прекрасней, чем горы, залитые розовым светом,

никогда ничего, я уверен, не видел никто.

Глава пятая. Привал

(старик)

Позвольте мне присесть у костерка.
Вам незачем бояться старика —
пусть в молодости был на вас похожим,
сейчас я слаб, уродлив и ничтожен,
жду смерть как избавление от мук;
так спрячь свой меч, тебе он ни к чему.
Сколь многих повидал я – вот таких!..