Глава 2. «Ванькино детство»
Пилим с дедом дрова.
Много их на долгую сибирскую зиму надо. Рядом с козлами уже высоченная гора из берёзовых чурбаков лежит, а всё мало и мало.
У меня, тринадцатилетнего, уже и плечи ноют, и ноги стоять не хотят. А дед всё потягивает двуручную пилу на себя, да меня подгоняет: «Давай, Санька! Давай! К зиме нам с тобой хорошенько согреться надо. Чтобы до весны хватило».
Допилили, наконец-то, длинный кривой ствол. Дед объявляет: «Перекур!» и достаёт из кармана пару ирисок в замусоленных обёртках. «Это тебе от зайчика…» – приговаривает.
Улыбаясь деду в ответ, тяну: «Де-е-е-д, большой я уже…» Хотя в душе искренне радуюсь этому гостинцу из кармана старенькой фуфайки.
Этот карман был как шляпа фокусника в цирке. Чего только из него не появлялось! И пряники, и конфеты, и… Однажды даже маленький щенок появился, который стал Шариком и прожил в нашей семье семнадцать лет.
Дед садится на пенёк, достаёт из кармана пачку «Беломора» и, привычно смяв гильзу, закуривает, с наслаждением пуская клубы сизого дыма.
– Деда, а ты маленьким был?
– Конечно, был! – удивляется дед.
– А каким ты был?
– Да, таким же как ты, Санька. Только чуток поменьше.
– Почему поменьше?
– Время тогда не больно сытное было. Да, к тому же, в мать пошёл – маленький да худенький. Отец мой здоровый был. Настоящий богатырь. А мама – как курочка. Вот, я посерёдке между ними и получился.
– Деда, а каким ты в детстве был?
– Ты уже спрашивал.
– Не-е-е… Как ты жил в детстве?
– Обычно жил. Как все мальчишки. С шести лет отец меня уже «мужиком» стал называть и велел матери по хозяйству помогать. Манька-то, ещё маленькая была.
– Да и ты маленький был! Какой из тебя помощник?
– Ишь, ты! Это сейчас вы в шесть лет в детский сад ходите. А я в свои шесть в магазин за хлебом с запиской ходил. За цыплятами присматривал, козам воду из бочки своим ведёрком наливал, мамке помогал огород полоть. Ну и Маньку нянчил.