Сны Русалок - страница 4
Шрифт
Интервал
Ночи тише и таинственнее мысли,
И короче между мною и тобой
Пропасть, возведенная годами.
И теплее между пальцев воздух
Душ.
Голова кружится от всех трелей,
От настойчиво цветущих ранних
Груш.
Прислонись и ты ко мне небрежно,
Поцелуй, как будто нехотя,
Светлых кос касаясь нежно-нежно,
Как разбалованное дитя.
Май, 2018 год
Не думаю о тебе
Думаю ли я о тебе?
Нет.
На пустынном пляже, за белым вином,
В обед.
Поправляя вышивку пальцем на платье,
Глядя на чайку или на кофе дуя.
Или садясь в кабриолет,
В миле от старого Генуи.
Нет.
В вагоне тесном пропитанном гарью,
Вдруг.
Не вздрагиваю и не озираюсь
Вокруг.
Обмакивая краем багет в масло,
Приподнимая чулок так, чтоб не смог
Порваться.
Гладя собаку, ложась в подушку
Лицом.
Споря до красноты с искренним
Подлецом.
Свечи свои задувая,
Касаясь пальцем песка.
Губами ловя виноградину,
Насколько ветка низка.
Смотря на волны, целуя волосом ветер,
Встречая в пледе теплый майский вечер.
Глядя в толпу в баре полупустом,
Обнимая розы охапкой, целым кустом.
Плача, смеясь, торжествуя,
Ключицы трогая, ребенка,
Целуя в щеку. Или,
Разглядывая ракушки на
Полупрозрачном дне.
Нет.
Я не думаю.
Я не думаю.
Я не думаю!
О тебе.
Апрель, 2018 год
Из путешествий
Бывает не сплю на жестком полночи,
И в голове выбираю билет,
На дальний-дальний,
Гораздо южнее Сочи
Беспутный, но счастливый такой побег.
И, в принципе, я есть переход
К песку морских волн, соли, тепла и ветра.
А избранных тянет туда, где одиноко.
И трепет нервы,
Лишь парус далекий белый да неразговорчивый грек.
2018 год
Дитя
Я дитя твоих желаний,
Одиночеству жена.
Опрометчивость признаний,
Недоверие ума.
Нас пронзило через души, и,
Насквозь яд пропитав,
Каждый стал вдруг равнодушен,
Чуждость к близкому познав.
И пуста теперь в столовой
Скатерть, холодна постель,
На замка три закрываю
Прохудившуюся дверь.
И, прижав к ключицам руки
«О, мой самый милый друг!»
Напишу я на открытке.
И пошлю тебе так,
Вдруг.
Апрель, 2018 год
Белая дорога
Невыносимо белая дорога.
Чист ум, воспоминания, но утрат
Количество пронзает как тревога,
И сердце душит в миллионы крат.
И календарь оповещает: третье марта!
А в голове сто тридцать третье ноября.
Глазами пожирая зиму жадно,
Молюсь, чтобы увидеть в ней тебя.
Но пусто. Только снежная равнина.
Черты берёз, будто их взяли под конвой
Проносятся. И жизнь вся моя мимо.
И голос чужд. А голос должен был быть
Твой.