Белуха. Выпуск №3 - страница 18

Шрифт
Интервал


– Это он, Шангин, посоветовал Анне направить деньги в канцелярию, хоть какая-то надежда, что пойдут на семью, а не будут конфискованы.

– Что делать-то будешь, Анна Ивановна? – спросил Шангин, когда все формальности были позади.

– Да что… уж тут… Где жить, не знаю. Сына бы куда пристроить, без избы-то как оно и не знаю. Новые хозяева согласились подождать до осени, с огорода соберу, а там к богатым мужикам в работницы, всё какой-то угол. Только возьмёт ли кто, да ещё с дитём.

– Вряд ли возьмут, – подумал Шангин. – Кому нужна чиновничья дочь и жена, не привыкшая ни в поле работать, ни скотину обиходить.

– Не кручинься, что-нибудь придумаем. Попробую Степана на службу пристроить, а там и ты с дочерью возле него прокормишься. А то, дай бог, и Петру помилование выйдет, – и поднялся, чтобы не слышать обычных в таких случаях женских причитаний: «Век богу буду молиться, вы уж только похлопочите, а я уж за вас»…

Хлопотать было пока рано, но кое-что Шангин попытался сделать.

Конечно, прежде всего, надо было показать своё старание и усердие начальству, а во вторых он постарался запутать дело, вовлекая в него побольше свидетелей и косвенных участников, среди множества мелких проступков которых вина Кузинского покажется не столь уж большой. Жаль, дело уже не замнёшь, ему дан законный ход, да и староста Филонов продолжает твердить, что подавал рапорт Кузинскому в руки. Но где этот рапорт, почему его нет в бумагах волостного суда, почему ему не присвоили номер и его не внесли в список?

Шангин переложил бумаги, глянул на свой рапорт начальнику Колывано-Воскресенских заводов от мая 27 числа 1800 года.

«Департаментом по входящему при управительских делах 1797 года регистру выправка самими нами учинена, однако подаваемого в том году от старосты Филонова управителю Кузинскому о изречении крестьянином Морозовым произнесённым не оказалось.

Из числа принятых по приказанию вашего высокородия из нас секретарём Шемелиным от Барнаульской заводской конторы на прогоны денег пятидесяти рублей употреблено на платёж всего 16 рублей 4 копейки.

Советник Пётр Шангин.

Секретарь Михайло Шемелин».

Выходило, что кроме слов Филонова против Кузинского ничего не было. Мужики, которых он допрашивал, слава богу, оказались не без понятия, и знать ничего не знали, и ведать не ведали, и вообще не могли взять в толк, чего от них барин хочет.